Галера для рабов

– Кто бы сомневался, – отозвался Желтухин. – Обратите внимание, Федор Иванович, с капитанского мостика задняя палуба не просматривается, аппаратура заслоняет. Можно разглядеть, если ты хорошего роста и встанешь на цыпочки. Похоже, наш коррумпированный герой пытался оказать сопротивление…

– Вы уверены, что его сбросили? – выкрикнула блондинка.

– Полагаю, да, – кивнул Желтухин. – Варианты допустимы, но напрашивается очевидное. Зиновий Филиппович в расстроенных чувствах брел по левому борту…

– Он прошел мимо камбуза, мы видели… – прозвучал глуховатый голос поварихи Виолетты Игоревны.

– Мог свернуть в ближайший проход, чтобы попасть к каютам, но не стал этого делать, потащился дальше… Возможно, хотел какое-то время побыть на свежем воздухе. У кормового прохода он подвергся нападению, вероятно, ему заткнули рот, поволокли на корму. Там он вырвался, сопротивлялся, видимо, в этот момент и успел крикнуть…

– Господи, жуть какая… – взялась за сердце Евгения Дмитриевна.

Медленно поднялся полковник, начал исподлобья разглядывать столпившихся людей. Он выглядел страшно – обрюзгший, небритое одутловатое лицо, на лбу алела ссадина, из которой сочилась кровь – падение с лестницы не прошло даром. Мужчина рассматривал людей, как персональных врагов, – едко, хищно, недобро.

– А может, он сам? – предложил страшную версию Зуев. – Ну, я хочу сказать, сам с собой покончил… Вспомните, Зиновий Филиппович очень странно выглядел. Говорил какие-то жутковатые вещи. Не выдержал всех этих обвинений, чреватых дальнейшим расследованием, ужасное положение, неопределенность… Чего вы смотрите на меня, как на придурка? – обозлился Зуев. – У нас в столице чиновник из департамента имущественных отношений застрелился в ванной из охотничьего ружья – за день до оглашения приговора по делу о взятках и растратах…

– Без комментариев, Павел Гаврилович, – невесело усмехнулся Желтухин. – Да, отличное решение проблемы – покончить с собой, а перед этим дважды крикнуть, придя в ужас от того, что собираешься сделать. Зиновий Филиппович был похож на человека, имеющего мужество покончить с собой? Впрочем, чего уж об этом…

– Вы правы, Желтухин, – согласился Вышинский. – Есть люди хорошие, а есть живые. Пусть Зиновий Филиппович по умолчанию останется хорошим…

– Богатым, наверное, был, – криво усмехнулся Бобрович. – Пожить красиво успел.

– А если такой богатый, чего же тогда такой мертвый? – резко повернулась к нему Евгения Дмитриевна, и Бобрович прикусил язык.

– Послушайте, вы, – подала слабый голос Маргарита Юрьевна. – А может, это какая-то мистификация? Мы не видели тела Глуховца, не видели тела Аркадьева, но так убежденно заявляем о том, что они убиты… Мне кажется, это как-то неправильно… Подумаешь, кровь, ведь это можно подстроить…

– А это что за глас вопиющего в пустыне? – физиономия полковника исказилась в драконьем оскале. – Ты еще на что-то надеешься, крошка? Оставь надежды всяк сюда входящий! – и он захохотал демоническим раскатистым смехом, от которого застыли все и даже Желтухин. Люди цепенели, покрывались мурашками – даже члены экипажа, которых происшествие никоим образом не касалось.

– Спятил, – прошептала Евгения Дмитриевна. – Это чудовище и раньше-то было без головы на плечах…

– Без головы-то ладно, – в тон ей отозвался Вышинский. – А вот без погон на плечах – это уже катастрофа.

– Кто еще терзается в догадках? – нелюбезно вымолвил Костровой. – Кто еще собирается подозревать невиновных пассажиров? А как вам такое – все пассажиры находились в кают-компании, когда с Зиновием Филипповичем случилось несчастье! И никто из них не мог быть к этому причастен! Кто в остатке, многоуважаемый Петр Ильич, или как вас там на самом деле? – полковник бычьим оком уставился на побледневшего капитана, который уже давно раскаялся, что подписался на эту «подработку». – Ваши люди или вы лично, верно? Насколько я понимаю, на судне нет посторонних?

– Снова будем драться, – обреченно пробормотала официантка Алиса, принимая каратистскую стойку. – Черт, а нам ведь никто за это не доплачивает.

– Послушайте, вы снова за старое? – возмутился капитан, и усы у него от возмущения растопырились, как у кота. – Хотите битвы? – воскликнул он, злобно сжимая кулаки. – Хорошо, будет вам битва! Если уж вам недостаточно заверений, что мои люди к вашим игрищам непричастны…

– Вас уже меньше, вы хрен нас побьете! – дерзко выкрикнул помощник Шварц. – Эй, сюда! – махнул он мнущимся на задворках стюарду Малышкину и Виолетте Игоревне. Загремел пожарный щит – механик Панов извлекал из него увесистый лом.

– А давайте их тоже в отместку начнем выбрасывать за борт? – предложил Вышинский, закатывая рукава мятого пиджака. – Сколько наших выбывает, столько и у них будет выбывать. Посмотрим, надолго ли их хватит. А то пацаны совсем от рук отбились.

– Сейчас мы выясним, настоящие ли усы у этого хека моржового, – зловеще вымолвил полковник и храбро шагнул вперед. – Сдается мне, что нас всех поджидает сюрприз…