Галерея аферистов. История искусства и тех, кто его продает

Когда Уимисс вновь пришел к нему сказать, что не купит Пармиджано, так как пока ему не хватает наличных денег и он не может выплатить столь крупную сумму, Бьюкенен преисполнился оптимизма и стал убеждать себя в том, что услышал положительный ответ, и что, возможно, Уимисс купит ее через год, и что он «просто надеется сбить ее цену за несколько месяцев». Что же делать, даже лучшие торговцы картинами склонны предаваться самообману! Не прошло и года, как он с ужасом осознал, что сделка не состоится. Бьюкенен даже побывал в доме Уимисса и признал, что Пармиджано никак не гармонирует с остальной коллекцией графа. «Он собрал целый сераль Венер, – с сожалением писал Бьюкенен Стюарту, – и в большинстве своем это ужаснейшая мазня».

Теперь все внимание Бьюкенена было сосредоточено на торгах в аукционном доме «Кристи», назначенных на 12 мая. Он храбро провозгласил, что намерен выставить на продажу свою собственность «через посредство друга». Он дал подробные указания, касающиеся и формулировок для описаний картин в каталоге, и развески в аукционных залах, – обнаружив прискорбное свойство продавцов, к которому за последние двести лет успели привыкнуть аукционные дома. В целом Бьюкенен выставил на торги девять лотов, велев «Кристи» описать их как «величайшие, прославленные полотна из римских дворцов Колонна и Бернини, а также из флорентийского дворца Буонкорси-Перини, недавно доставленные из Италии». Он подумывал было заново покрыть их лаком, но решил этого не делать, поскольку «знатоки искусства не любят блестящие картины, а при новом лаке этого не избежать».

В дни, непосредственно предшествующие торгам, Бьюкенен развил невероятно бурную деятельность, составляя все новые и новые списки возможных покупателей, приказывая рассылать каталоги всем и каждому и даже подкупив приказчика у Брайана, чтобы тот передал ему список всех покупателей, которые приобрели хоть что-нибудь на последних торгах у этого конкурента «Кристи», «дабы ослепить их непосредственной присылкой визитной карточки и каталога и не дать ни одному скрыться от нас и сказать потом, что они о нас знать не знали и ведать не ведали». Он даже предлагал своему агенту Стюарту восклицать в восторге всякий раз, когда кто-нибудь будет обсуждать товар Бьюкенена в присутствии знатоков живописи. Его любимая рекомендация гласила: «Возведите очи горе, повторяя: „Боже, сколь прекрасная картина!“»

Однако торги обернулись для Бьюкенена разочарованием. Три главных лота в его партии товара, два Ван Дейка и Пуссен, которые он искусно приберег напоследок, чтобы объявить к торгам в самый драматический момент, не достигли низшей отправной цены. Он попытался мужественно встретить удар судьбы. «Я не столь уж огорчен», – сообщал он Стюарту. А на следующий день предавался философским размышлениям: «Все в мире непостоянно, и, полагаю, скоро все изменится для нас к лучшему… вскоре мы сбудем с рук эти картины, а пока нам остается лишь выжидать подходящего момента и покупателя».

В своей неустрашимости и стойкости Бьюкенен был великолепен. Он решил перебраться в Лондон, чтобы пристальнее следить за продажей своих фондов и снять более просторные помещения, где мог бы выставлять и продавать картины. В августе того же года Бьюкенен, никогда не упускавший случая найти покупателя, узнал, что сам Наполеон приобретает предметы искусства в Риме. Он дал указания своему агенту Ирвайну, находившемуся в Италии, воспользоваться ситуацией и предложить Наполеону «Чуму в Ашдоде» Пуссена, которую только что не сумел продать на «Кристи». Фактически Британия вела войну с его потенциальным покупателем, но такая малость в глазах Бьюкенена никак не могла служить препятствием сделке.

К осени новые выставочные помещения, галерея тотчас позади Оксендон-стрит, были почти готовы. «Главный зал имеет площадь сорок квадратных футов, – с гордостью объявлял он Стюарту, – и совершенно схож с тем, что у „Кристи“, только меньше по размеру. В передней застекленная крыша, откуда падает яркий свет, и потому она как нельзя более подойдет для показа картин кабинетного формата». Однако рынок в это время был перенасыщен картинами. В декабре Бьюкенен напоминал Ирвайну «строго соблюдать наше всегдашнее правило и приобретать лишь самые изысканные предметы». Он также добавлял: «Более, чем прочими достоинствами живописи, англичане ныне увлечены яркостью цветовой гаммы. Если рисунок и композиция выполнены сносно, а сюжет приятен, то колористическое решение – все, что им надобно. Потому-то сейчас в столь великой моде работы Рубенса, Тициана, Ван Дейка, Адриана ван Остаде и других великих колористов». Но как добыть их картины за умеренную плату?