Галерея аферистов

В январе 1900 г. Фенеон устроил в помещениях журнала большую выставку картин Сёра; от показа и покупки до продажи – один шаг, и в 1906 г. Фенеон опять избрал новое поприще, на сей раз ремесло маршана, и присоединился к братьям Бернхейм, возглавив отделение современной живописи в их галерее на бульваре Мадлен. Бернхеймы уже продавали работы Боннара, Вюйара и художников группы «Наби», и это не могло не понравиться Фенеону. Он намеревался привлечь к сотрудничеству также своих друзей-неоимпрессионистов: ван Рейссельберге, Синьяка, Кросса и Люса – и выставлять на продажу их работы на постоянной основе. Синьяк высказался по этому поводу скептически. «Феликс пошел работать на этих ничтожеств Бернхеймов, – писал он. – Думаю, нашему другу не перевоспитать этих тупых капиталистов».

Действительно, какое странное перевоплощение террориста: продавать картины тем самым людям, на которых он совсем недавно возлагал вину за царящую в обществе социальную несправедливость, с каковой боролся всеми силами; однако Синьяк ошибся. Фенеону вполне удалось перевоспитать тупых капиталистов, хотя порой он вел с ними дела так, словно обрушивал на них отмщение. Иногда он по-прежнему обнаруживал стремление к разрушению и довольно странно обходился с богатыми коллекционерами. У него было немало клиентов за пределами Франции. Вместе с Анри ван де Велде, графом Кесслером, Юлиусом Майером-Грефе и другими он организовывал выставки современного французского искусства в Германии и в других странах. Его нисколько не волновало «национальное наследие» Франции, он всячески содействовал ничем не сдерживаемому оттоку за границу французского искусства, в величии которого был неколебимо убежден. Он был индивидуалистом и полагал, что картинами следует наслаждаться в одиночестве, как любовной связью. Когда музеи сжимали свои мертвые костяные персты на картине или рисунке, ему делалось не по себе, ведь ему куда более пришлось по душе частное владение картинами, и в роли посредника он временами напоминал даже свата.

Фирма Бернхеймов, торгующая предметами искусства, заявила о себе на рубеже XIX-XX вв. благодаря усилиям основателя Александра Бернхейма и его сыновей Жосса и Гастона. Им посчастливилось привлечь к себе в качестве постоянных клиентов второе поколение коллекционеров импрессионизма, в частности Огюста Пеллерена, Этьена Моро-Нелатона и Поля Галлимара. Даниэль Галеви говорит о «семитическом здравомыслии» Бернхеймов, который в художественном мире занимал позицию скорее не на ученом, а на торговом конце спектра. Фенеон стремился заинтересовать Бернхеймов новым авангардом и познакомить с передовыми художниками. Он неизменно защищал интересы художников, которых вербовал. Подписать контракт с Бернхеймами Фенеон убедил многих талантливых художников: в 1906 г. – Кросса, в 1907 г. – Синьяка, в 1908 г. – Матисса и в 1909 г. – ван Донгена. За многие годы он приобрел и выставил на продажу работы Ван Гога, Сезанна, Сёра, Тулуз-Лотрека, Пикассо, Модильяни и Дюфи. Если Бернхеймы возражали против покупки какого-нибудь авангардного произведения искусства, приглянувшегося Фенеону, он иногда покупал его на собственные деньги. У Бернхеймов он зарабатывал примерно пятнадцать тысяч франков в год, немалую сумму. Если есть большая угроза существующему порядку вещей, чем террорист с бомбой, то это террорист с чековой книжкой. Художникам, с которыми он работал, нравилась его манера обхождения. Да и коммерческой стороной своего ремесла он овладел блестяще. Один из младших сотрудников фирмы Бернхеймов вспоминает: «Каждый раз, когда возникал риск, что сделка сорвется, он бросался на выручку и отправлялся куда угодно: в Англию, в Германию, в Скандинавию». Он неизменно разрешал все конфликты благодаря своей «осторожности, такту, личному обаянию и авторитету… Он не производил впечатления бизнесмена, но был им».

К тому же на переговорах ему всегда помогало чувство юмора, весьма полезное для маршана. «Естественно, – писал он другому своему подопечному, художнику Шарлю Анграну, – Вы назовете цену достаточно высокую, с запасом, чтобы поместилось корыстолюбие торговца». Он обладал свойственной гениальным арт-дилерам способностью импровизировать и находить необычные решения. Однажды он устроил выставку работ разных художников под названием «Фауна». На ней был представлен натюрморт с копченой селедкой кисти Ван Гога, а также пейзаж кисти ван Рейссельберге, на котором с трудом можно было различить парящую в небе птицу. Но особенно ошеломила зрителей пастель работы Мане, изображавшая купающуюся женщину. Позвольте, и где же тут животный мир? «Это губка», – пояснил Фенеон (см. ил. 14).