Галерея римских императоров. Доминат

А вот заключительные слова: «Благодаря Тебе я чувствую себя близким к галлам, в то время как Ты, будучи жителем Галлии, принадлежишь к самым выдающимся эллинам, столько у Тебя достоинств. Особенно украшает Тебя ораторский талант, но присущи Тебе и знания философии, в которой только эллины достигают высот. Ибо ищут они правду путем рассуждений и не позволяют нам верить в невероятные мифы и странные чудеса, что так свойственно варварам».

Мы не знаем, когда точно Секунд Салюций покинул Юлиана. Во всяком случае, его уже не было в Лютеции зимой 359/360 гг., когда цезарю пришлось принимать, пожалуй, самое драматическое решение в своей жизни. Именно тогда к Юлиану прибыл трибун Децентий с приказом Констанция: немедленно выделить из рейнской армии сильный корпус, которому весной предстоит отправиться на юго-восток для участия в войне с Персией.

У Юлиана отбирали, тем самым, две трети солдат, притом лучших, оставляя для обороны Галлии менее боеспособные отряды. С точки зрения всей империи решение было, конечно, объяснимым, так как война с персами требовала огромных сил, а ситуация на Рейне, благодаря последним успехам, нормализовалась. Однако, было очевидно, что, прознав о передислокации стольких формирований, германцы снова перейдут границу, и некому будет их остановить.

Тем не менее цезарь Запада выполнил волю императора. В Лютеции он находился один, так как префект претории, Флоренций, наблюдал за доставкой продовольствия в долине Родана, а начальник кавалерии, Лупицин, отправился в Британию. А тем временем приходилось опасаться, что посланные из Галлии на далекие восточные рубежи солдаты могут взбунтоваться, ведь тысячи людей отрывали от родных мест и семьи. И действительно, во многих лагерях появились листовки следующего содержания: «Гонят нас на край земли, будто преступников, а наши семьи снова будут в услужении у алеманнов!» Чтобы успокоить эти опасения, Юлиан позволил женатым воинам забрать с собой их женщин и детей, используя для этого повозки регулярной государственной почты.

Вопреки его советам, уполномоченные Констанция решили отправляемые с Рейна отряды сконцентрировать в Лютеции. В феврале 360 г. туда собрались войска из разных лагерей, причем в один и тот же день. Юлиан приветствовал их речью, встреченной глухим молчанием. Прием для офицеров, устроенный во дворце, также прошел невесело.

Поздно вечером толпа солдат неожиданно окружила дворец и провозгласила Юлиана августом. Он сам так позднее описывал это событие: «Я как раз отдыхал в своих комнатах — моя жена еще была жива — на втором этаже в пристройке главного здания; было там окно в стене, я оттуда молился Зевсу, и он повелел мне не противиться воле армии. И все же я не сразу согласился, отказываясь, как мог, и от титула, и от диадемы. Но я один не смог совладать с толпой, а боги только побуждали солдат и осторожно склоняли мой ум к согласию. И стало так, что около третьего часа я надел диадему — не помню, кто мне ее подал — и отправился во дворец, стеная, богам это ведомо, в глубине своего сердца».

Гораздо более обширное свидетельство Аммиана Марцеллииа дополняет эту сцену многими подробностями. В частности, историк рассказывает, что, когда Юлиан уступил настояниям солдат, его сначала посадили на щит пехотинца и подняли вверх. Собравшиеся требовали, чтобы он надел диадему, а цезарь отвечал, что у него никогда не было ничего подобного. Тогда раздались предложения взять вместо диадемы колье жены, но Юлиан возражал, уверяя, что не следует брать женских вещей, что было бы плохой приметой. Принялись искать декоративную цепь, которую использовали для украшения на параде лошадей, но Юлиан с возмущением отверг и эту идею. В итоге один офицер снял свой нашейник, называемый torques — знак хорунжего, и смело возложил его на голову цезаря.

Таким образом, мы здесь впервые встречаемся с подтвержденным историческим источником церемониалом, который позднее регулярно воспроизводился во время римских и византийских коронаций, а именно: возложением на голову правителя диадемы — прообраза короны, а также подниманием его на солдатском щите по германскому обычаю. Кроме того, это первое и хорошо документированное важное историческое событие, имевшее место в Лютеции, то есть Париже. Город на Сене входит в историю вместе с Юлианом.

СЕМЬЯ КОНСТАНТИНА ВЕЛИКОГО

Имена ЦЕЗАРЕЙ написаны прописными буквами, стрелки — супружеские или внебрачные связи.

ПОД УГРОЗОЙ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

При желании Констанций мог бы с пониманием отнестись ко всему произошедшему и признать за Юлианом титул августа. Однако император, человек подозрительный и гордый, ни с кем не хотел делить высокого звания. Он по-прежнему видел в Юлиане вечного студента и недотепу, чьими услугами пользуются только временно. Ко всему прочему Констанций не терял надежды дождаться сына, как-никак он мужчина в расцвете сил, а Евсевия — молодая женщина.