Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов

Далее, по всем данным, среди умерших за веру было много таких, которые не могли иметь никакого представления о религии, за которую умирали. Какие, в самом деле, могли быть понятия о христианстве у двенадцатилетних детей, у молодых девушек или у всех тех, кто при виде стойкости христиан под пыткой сразу обращался в христианство, восклицал: "Я христианин" и немедленно подвергался казни? Нам, пожалуй, укажут, что благодать чудесным образом осеняла этих людей, и они вмиг оказывались просвещенными. Но тогда мы спросим, почему же бог, вместо того чтобы допустить жестокие убийства стольких верных служителей, не ниспосылал лучше достаточное количество благодати, чтобы обратить и гонителей, и судей, и народ, видевший все эти ужасные казни и столько чудес, о которых повествуют жития мучеников?

Чудеса, которых полны жития мучеников, покажутся довольно нелепыми тому, кто захочет над ними пораздумать. Если верить дошедшему до нас рассказу смирнской, церкви о смерти святого Поликарпа, епископа смирнского, его приговорили к сожжению, но благодаря великому чуду пламя не коснулось его, а образовало вокруг него как бы свод, под которым мученик оставался нетронутым. Однако удар меча умертвил святого. Бог, оградивший его от огня, не захотел оградить его от меча. С другой стороны, зрители-язычники, присутствуя при смерти мучеников и сопровождавших ее чудесах, вопреки склонности всех народов на земле поддаваться всему необычайному, нисколько не бывали тронуты всем этим. Напротив, их жестокость возрастала, и они не обращались в новую веру. Отсюда приходится заключить, что чудеса видели только христиане, которые и засвидетельствовали их. Очевидно, что самым невыполнимым чудом для христианского бога было суметь убедить народы в достоверности тех чудес, которые он совершал ради своих посланцев и святых.

Нам на это, по всей вероятности, возразят, что самым поразительным чудом, в котором проявляется могущество божие, является самый факт утверждения христианской религии, здание которой, скрепленное кровью мучеников, воздвигнуто среди бушующего моря гонений. Нам будут в напыщенных фразах твердить, что христианская вера вышла победительницей из всех боев с врагами. Мы на это ответим, что многовековой опыт, в частности утверждение христианства и безумства мучеников, показывает не силу справедливого, всемогущего и благодетельного бога, а силу обольщения, фанатизма и убеждения. В умелых руках эти средства могут довести людей до такого безумия, что они сами идут на смерть.

Исступление, в котором человек готов презреть пытки и смерть, отнюдь не доказывает, что данная религия проистекает от истинного бога. Обманщики-друиды при помощи своего учения и тех похвал, которые они расточали храбро сражавшимся воинам, внушили многим народам презрение и даже стремление к смерти, так что люди даже боялись умереть у себя в постели. Эти кельтские жрецы, которых наши попы объявляют обманщиками, убеждали своих последователей, что посмертное блаженство уготовано только для того, кто умирает с оружием в руках. Один, завоеватель, законодатель и бог северных народов, до такой степени опьянил их воинственным пылом, что они умирали с радостью, в надежде обрести вечное блаженство в обители бога. А разве мы не видим, как одна только сила убеждения закаляет дикарей, позволяет им презирать самые ужасные пытки, какие способна изобрести человеческая злоба? Наконец, разве убеждение не гонит ежедневно тысячи солдат на явные опасности, не заглушает ли в них боязнь позора страх перед болью и смертью?

Средства, используемые языческими жрецами я честолюбивыми законодателями дли внушения мужества своим подданным, те же, что применяли и христианские богословы, чтоб одурманить несчастных, всецело на них положившихся. Таким образом, мужество мучеников, являющееся, по словам богословов, доказательством истинности их учения, в сущности, показывает только, к каким печальным результатам приводит исступление, когда оно целиком захватывает человека, и на какие низости способны плуты, живущие обманом.

Умирая за какое-нибудь дело, фанатик отнюдь не доказывает этим ни правоты дела, ни истинности своих убеждений. Он доказывает только, что он упорно отстаивает правоту своего дела или что он сильно заинтересован в его поддержке. Другими словами, он крепко держится своих убеждений, поскольку они полезны ему самому или другим. Да и, наконец, независимо от того, что мученик думает обо всем этом, он может просто ошибаться, когда соглашается идти на жестокую смерть.