Галилей

Он, Кеплер, взялся за перо, дабы Галилей мог использовать его послание против угрюмых хулителей новизны, которые считают все неизвестное им невероятным, а все, что выходит за пределы Аристотелевой ограниченности, нечестивым и преступным. Отсутствие подходящих зрительных труб не позволяет ему на опыте убедиться в правоте Галилея, но, даже ничего еще не увидев, он убежден, что «Звездный вестник» не лжет. Полное доверие к Галилею оправдано как его репутацией и положением, так и невозможностью долго скрывать обман. Будто это пустяк — выставить на посмешище династию Медичи, назвав в ее честь не планеты, а плоды воображения.

Это вынуждает исключить подозрение в умышленном обмане. Но относиться с полным доверием к «Звездному вестнику» более всего заставляет суть сообщений. Часть того, о чем говорится в книжке, ему, Кеплеру, известно как истинное и из собственных наблюдений, и из свидетельств других ученых. Почему же остальное должно быть вымыслом?

Кеплер заявляет без обиняков: все, о чем пишет Галилей, представляется ему совершенно достоверным и он не сомневается, что со временем воочию в этом убедится.

Открытия Галилея не просто результат изобретения зрительной трубы. Если бы было так, то надо бы удивляться, почему лишь теперь изобрели этот инструмент. В том-то и дело, что укоренившиеся взгляды не позволяли и думать о создании оптического инструмента, пригодного для наблюдений неба. Сам он, много занимаясь оптикой, был убежден, что линзы совершенно тут бесполезны: У Галилея же не было подобных сомнений, он поставил опыт и показал, чего можно достичь.

Ученые аргументы сменяются смелыми предположениями. Кеплер дает волю фантазии. Что представляет собой огромная впадина посредине лунного диска? Чем объяснить ее почти круглую форму? Творение ли это природы? Нет, это искусственное сооружение! И Кеплер принимается фантазировать о существах, живущих на Луне. Они построили, вероятно, подземные города.

Обитатели есть и на Юпитере. В противном случае зачем бы существовали Медицейские звезды, если ими никто не любуется?

Мысль Кеплера устремлена в будущее. Он видит уже корабли, несущиеся в космос, и смельчаков, прокладывающих путь к далеким планетам. Со временем и там появятся колонисты! Юпитер и Медицейские звезды Кеплер рассматривает точно новооткрытый материк, где будут основаны колонии, «как только кто-нибудь овладеет искусством летать».

«Надо создать лишь корабли и паруса, годные для небесного воздуха. Тогда найдутся и люди, которых не отпугнут пустынные дали пространства».

И словно эти отважные путешественники объявятся в ближайшее время, Кеплер ставит задачу создать астрономию, сообразную с новыми целями. Он берет на себя Луну, а Галилею оставляет Юпитер.

Кеплер знает, как далеко могут завести рассуждения о жителях иных планет. Его самого долго мучил вопрос: если планеты подобны Земле, то не утратит ли человек преимущества считаться господином всего сотворенного? Не приличествуют ли более благородным планетам и более достойные обитатели? Можно ли тогда верить, что все в мире существует ради человека?

Чем глубже проникает он мыслью в строение вселенной, уверяет Кеплер, тем сильнее убеждается, что Земля занимает в мире совершенно особое положение. Следовательно, и привилегированность человека среди прочих возможных обитателей вселенной не подлежит сомнению. Поэтому жителям Юпитера придется уж довольствоваться более скромным рангом!

Фантазии фантазиями, однако во всем, что касается сути «Звездного вестника», Кеплер целиком на стороне Галилея.

Прямодушному Кеплеру несвойственно говорить полуправду. Он не скупится на похвалу, но так же откровенно высказывает и то, что его огорчает. Почему Галилей словно забыл своих предшественников? Ведь похожие мысли о Луне, Млечном Пути и бесчисленных звездах высказывались прежде, хотя, разумеется, и без необходимых доказательств, другими изобретательными умами, Почему он обошел молчанием книжку Местлина, где объясняется пепельный свет Луны, не упомянул о Джамбатисте делла Порта и не принял во внимание многих соображений самого Кеплера, изложенных в книге о новой звезде, в «Оптике» и «Новой астрономии»?

С истинно немецкой дотошностью Кеплер приводил цитаты из разных сочинений и настойчиво возвращал Галилея к «первоистокам». О господи! Кеплер был бы прав, если бы «Звездный вестник» являлся толстенным трактатом, нафаршированным цитатами и учеными ссылками. Но ведь писался он с другой целью, писался наспех, чтобы скорее сообщить миру о поразительных открытиях!