Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку]

Большую часть вещей из квартиры Вика с Данилой перетаскали к мусорным бакам и оставили там – авось, это старьё кому-нибудь пригодится для дачи. Кое-что из приличного Вика отдала милой заботливой соседке, Клавдии Михайловне, которая была очень привязана к бабушке при жизни, да и к Вике питала искреннюю симпатию. В частности, соседке досталась великолепная коллекция статуэток знаменитого Ленинградского фарфорового завода, которые украшали прежде бабушкин сервант. Протирая с них пыль в последний раз – перед тем, как отдать тёте Клаве – Вика любовалась изящными безделушками, словно видела их впервые. Балерина, которая сидела, вытянув ножку и задумчиво глядя куда-то вдаль – она напоминала Вике танцовщицу из сказки Андерсена, погибшую в огне вместе с оловянным солдатиком… Женщина с девочкой, читающие книжку – Вике казалось, что это она сама с мамой, которую почти не помнила. Были в коллекции фарфора и кудрявый мальчуган, подозрительно напоминающий юного Володю Ульянова, и толстая грудастая тётка, которая начинала соблазнительно покачивать бёдрами, если к ней слегка прикоснуться, и дворник с метлой, и лошадка, и барашек, и арфистка, и ангелочки… Всё это было оттуда – из Викиного прошлого… Она и сама не заметила, как просидела над этими статуэтками почти час.

Кое-что из вещей Вика решила забрать с собой в Москву – в частности, коллекцию пластинок. У них с бабушкой была замечательная музыкальная подборка, а в столицу не так давно вернулась мода на винил: это считалось стильно и круто. Также у Вики не поднялась рука выкинуть семейный альбом с фотографиями – потрёпанный, с вываливающимися листами и выцветшей, чуть полысевшей бархатной обложкой. Она задумчиво переворачивала странички собственного и чужого прошлого, одну за другой, словно загипнотизированная.

В альбоме хранилось много бабушкиных фотографий – в том числе и молодых, когда Варвара Романовна была ещё статной красавицей-хохотушкой с тяжёлой косой, обёрнутой венцом вокруг головы. Был один-единственный снимок Викиного дяди, которого она не застала в живых – он утонул в Волге за несколько лет до рождения племянницы. Бабушке слишком тяжело было пересматривать фото погибшего сына, поэтому она оставила лишь одно – вот это, самое любимое. Были также чёрно-белые фотографии мамы в детстве, а ещё – несколько свадебных снимков. Вика безучастно разглядывала два счастливых лица на любительском фото. Её родные мать и отец… По сути, совершенно чужие ей люди, которых она практически не помнила. У родителей даже не было профессионального свадебного фотографа, потому что поженились они в голодные, бандитские, лихие девяностые. Мама – такая красивая, в простом белом платье, без всякой фаты, с распущенными волосами… Отец – высокий, рыжий, сияющий… Вика поняла, что Женька очень похож на него. Ей стало на мгновение стыдно за то, что она совершенно не стремится поддерживать отношения с собственным братом. Да, у неё имелись веские причины обижаться на отца, но при чём тут Женя? Он ведь искренне хотел наладить с ней контакт в Москве, а она отделывалась лишь формальным общением.

«Надо всё менять, – взнезапно подумала Вика, захлопывая альбом. – Отношение к людям, к жизни… Перестать осуждать всех напропалую, быть добрее. По-моему, я слишком ожесточилась за последнее время». На секунду мелькнула было мысль – а не позвонить ли отцу? Но Вика тут же малодушно заставила себя подумать о чём-то другом.

Клавдии Михайловне очень понравился Данила – «хороший, порядочный парень, сразу видно; и тебя, Викуля, любит без памяти!». А уж от маленького Ванечки она и вовсе пришла в восторг. Она водила мальчугана к себе в гости, угощала собственноручно приготовленными плюшками и яблочным повидлом, гуляла с ним во дворе на детской площадке, читала ему книжки и совершенно не хотела от себя отпускать. Её родная дочь с мужем и внучкой жили аж в самой Болгарии и очень редко приезжали, поэтому соседка была только рада посвятить малышу всю свою нерастраченную заботу, нежность и ласку.

Словом, Вика и Данила неожиданно оказались предоставлены сами себе. Она внезапно поняла, как не хватало ей вот этих моментов уединения с мужем. Как давно они с Даней не могли просто побыть вместе, без свидетелей…

С покупателями удалось сразу же найти общий язык и договориться, но для сделки требовалось оформить какое-то невероятное количество бумаг. Вика совсем было растерялась. К счастью, Данила оказался посмекалистее и собраннее в этом вопросе – он исправно таскался с ней по всем инстанциям, помогая правильно составить документы.

В свободное от формальностей время они много и с удовольствием гуляли по городу. Приобщая мужа к родным просторам, Вика и сама заново открывала для себя места, где прошло её детство.

Они подолгу бродили по набережной, любуясь Волгой-красавицей.

– Ты говорила, что переплывала с одного берега на другой! – вспомнил Данила, с сомнением глядя на жену. – Привирала, что ли?