Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

Я не сплю и воображаю, что моя дорогая подруга не умерла и находится рядом. Не знаю, когда смогу выйти. Врач запрещает мне выходить даже в сад. Не представляю, когда смогу поехать повидать место, где покоится дорогой прах. Я не выхожу вот уже 34 дня! О! Как же я слаб и как ужасно обошлась со мной жизнь».

(14 июля 1910 г.)

«Моя кузина, доброта и выдержка которой неисчерпаемы, останется со мной на все то время, пока меня будет мучить моя ужасная болезнь. Это надолго! Так как, если телу моему лучше, сердце жестоко страдает. Я все время безутешен, и у меня ужасные приступы горя. Страдание отныне мой удел. Я буду страдать, неутешно рыдая о моей обожаемой жене, которую я потерял».

Буссенар воссоединяется со своей супругой

Луи поражен тяжелым недугом, сущность которого нам неведома, и состояние писателя не прекращает ухудшаться все лето. Июль и август проходят без какого-либо улучшения. Собственные медицинские познания позволяют ему следить день за днем за течением болезни. Он не строит иллюзий на свой счет и спокойно ожидает смерти. Четыре врача, собравшись у его изголовья, высказываются за хирургическое вмешательство. В письме редактору «Журнала путешествий», Леону Деве, Буссенар выражает уверенность в неизбежном конце.

Перевезенный в клинику Орлеана, на улицу Кульмье, 54, он чувствует накануне операции, что силы ему изменяют. В здравом уме, он отдает себе отчет, что все кончено и 4 сентября составляет завещание. Ниже мы раскроем его содержание. Написанное дрожащей рукой, оно представляется нам самым волнующим из всех его произведений.

Это скорее письмо, в котором он сам объявляет о своей кончине и отписывает друзьям и родственникам свое имущество. Сделав это[106], он прилагает список лиц, которым желает это письмо отослать, и вызывает к своему изголовью распорядителя похоронного бюро. Более часа он лично обсуждает все детали своего гражданского погребения в Экренне, где желает быть похороненным рядом с женой. Трогательная деталь: будучи при смерти, Луи Буссенар выказывает искреннюю заботливость о своих друзьях: «Постарайтесь, чтобы меня не хоронили в воскресенье! — говорит он медсестре, которая ему помогает. — В воскресенье открытие охотничьего сезона, и мои друзья, чтобы прийти на похороны, пропустят его и не получат удовольствия…»

В одиннадцать утра, в пятницу, 9 сентября 1910 г., он испускает свой последний вздох. Три дня спустя его похоронят в присутствии политиков, журналистов и литераторов, а также толпы экреннцев. Как он и просил, дождались понедельника…

Глава 15 ПОСЛЕ БУССЕНАРА

Завещание Луи Буссенара

Благодаря любезности месье Шабера из Сорге, у нас появилась возможность получить копию собственноручного завещания Луи Буссенара, написанного 4 сентября 1910 г. (за пять дней до смерти), после того как он посоветовался с мэтром Лежандром, нотариусом Питивье. И вот перед нами полный текст:

«Мое завещание.

Я завещаю моей кузине Луизе Балло четвертую часть того, что мне принадлежит.

В случае, если моя мать умрет раньше меня, часть наследства, которая причитается мне по закону, также отойдет Луизе Балло.

Оставшуюся часть того, что мне принадлежит, я завещаю трем моим невесткам: Изабелле, мадам Луазо, Евдоксии, мадам Отфёй, и Флоранс, мадам Брюно.

Мои наследники должны будут передать от моего имени следующие суммы: тысячу франков коммуне Экренна, чтобы доход с этой суммы был обращен на содержание нашей могилы; тысячу франков на хор экреннских трубачей; тысячу франков моему племяннику Альфонсу Гийемо.

Свой гардероб и белье я завещаю тому же Альфонсу Гийемо.

Гардероб моей жены, ее белье и украшения следует разделить между ее племянницами, кроме Ивонны Отфёй, жены Гужона.

Наше столовое белье следует разделить между тремя моими невестками.

Вся мебель должна быть продана с публичных торгов, кроме наших личных безделушек, портретов, маленьких сувениров, которые Луиза Балло, являющаяся для всех, кого касается мое завещание, его исполнительницей, должна разделить между тремя моими невестками. Она сама может взять то, что ей понравится.

Мои личные бумаги и рукописи должны быть сожжены, включая копии, сделанные моей женой.

Я завещаю музею Питивье коллекцию оружия и предметы, украшающие мой рабочий кабинет. Включая фригийский колпак, венчавший во время Террора колокольню Экренна (исторический).

Луиза Балло, которая самоотверженно ухаживала за мной, я повторяю, является исполнительницей моего завещания. Забота о моем погребении возлагается на нее, а также Шарля Луазо и Альфонса Гийемо для оказания помощи.

Мэтр Лежандр, нотариус Питивье, располагает всем моим состоянием, так как наследники моей жены еще не определены.

Право распоряжаться моими произведениями переходит к издательству Талландье и Обществу литераторов.

Я желаю, чтобы земли, которыми владела моя жена, вновь отошли к ее сестрам.

Луиза Балло не должна давать никакого отчета о деньгах, которые были потрачены, когда она ухаживала за мной. Все, что было потрачено, сделано по моему приказу.