Галльская война Цезаря

Верцингеторикс атаковал эдуев и тайно отправил к ним своих послов, поскольку хорошо знал, что в этом племени у него есть друзья. Кроме того, он велел своему родственнику Луктерию угрожать северо-западным границам провинции и этим сковать движение всех войск, которые Цезарь мог набрать.

– Но ведь ты сам увел нас от эдуев, чтобы прийти на помощь арвернам, – напомнил один из вождей.

– А нужно ли было мне это делать, если бы вы все прислали мне войска? – набросился на него Верцингеторикс. – На Севеннских перевалах лежал снег в шесть футов глубиной, когда Цезарь переправился через них и появился в землях арвернов. Из войск у него было тогда только пополнение, набранное в Италии. Я мог бы справиться с ним и при этом продолжать нажимать на эдуев, если бы вы, по крайней мере, все делали вовремя. А так я был вынужден отступить. Цезарь пошел в обход, проскользнул мимо нас и под охраной небольшого отряда своих лучших воинов, не сходя с коня ни ночью, ни днем, добрался до своей армии. Теперь он ведет против нас большие силы. Это нужно предотвратить.

Последний свободный Совет Галлии молча смотрел на своего командующего. Все вожди знали, как Верцингеторикс может предотвратить это. Он уже назначил каждому племени, сколько оно должно дать людей и оружия. Часть оружия не была доставлена, часть прибыла слишком поздно. Не получившие вооружение племена решили, что долгая война им ни к чему, и стали убегать из армии. Верцингеторикс поступил с этими нарушителями безжалостно: велел схватить, некоторым отрезать одно ухо, остальным выколоть один глаз и, когда это было сделано, отослал их домой, чтобы показать их сородичам, что он требует повиновения. Одного или двух по его приказу даже публично пытали, а потом сожгли в клетках из прутьев по древнему обычаю. Тем не менее вожди, насколько могли, защищали то, что им принадлежало, и сопротивлялись дисциплине, надеясь, как всегда, что добьются успеха и без нее. Теперь они молчали и знали, что для них настало время покориться.

Верцингеторикс заявил вождям, что теперь им придется разбить армию Цезаря.

В ответ раздались шум и крики. Те из вождей, чьи племена оказались на пути войск Цезаря, выступали за то, чтобы немедленно дать сражение, а те, кому повезло больше, предпочитали тянуть время. Один из вождей стал говорить, что Цезарь не пройдет далеко: еще нет зеленой травы. Второй сказал, что Цезарь не взял с собой ни обоз, ни мулов. Третий напомнил собравшимся, что Цезарю все-таки нужно кормить лошадей своей конницы.

– Значит, мы можем уморить его голодом, – согласился Верцингеторикс.

Вступить с легионами в открытый бой было невозможно. В этом многие убедились на примерах нервиев, гельветов и даже германцев, с которыми сами галлы не могли справиться. Запираться в своих крепостях было таким же безнадежным делом. Какой город смог продержаться много дней против осадных сооружений Цезаря и его башен?

– На этот раз мы скорее умрем, чем побежим, – поклялись вожди.

– Мы скорее умрем от голода, чем сдадим наши города!

– Мы не умрем! – крикнул Верцингеторикс. – А голодом мы уморим армию Цезаря! Мы сожжем свои деревенские дома и свое сено. Мы сожжем города. Мы угоним прочь свой скот. Пусть Цезарь идет вперед по пустыне. Что касается тех, кто окажется у него на пути, мы не забудем о бедствиях, которые они должны будут вынести ради Галлии. Однажды мы вознаградим их.

Никогда еще в истории Галлии вождь одного из племен не призывал людей другого племени пожертвовать всем, что у них есть. Но Верцингеторикс знал, как управлять народом. Его честолюбие не было жадной тягой к власти. Это даже не была варварская жажда славы. Все вожди видели, что он поднялся выше таких побуждений и боролся за добрые старые времена и за свободу Галлии. Возможно, из-за своей молодости он не чувствовал, что то великое время ушло навсегда, и торопил ту минуту, когда галльские независимость и гордость сразятся с мастерством безжалостных, культурных и честолюбивых римлян. Но при этом Верцингеторикс не был наивным героем-варваром. Когда целеустремленности и величия духа было недостаточно, он умело занимался пропагандой. Не стеснялся он и прибегать к подкупу в подходящих для этого случаях. И непокорные галльские вожди, ослепленные, растерявшиеся от неожиданности, подкупленные, принужденные силой, на короткое время пошли за своим прирожденным главой.