Галльская война Цезаря

Даже при этих условиях бой оказался долгим и трудным. Защитные покрытия наших башен сгорели, сгорели и некоторые из передвижных укрытий-навесов, а без них было трудно подводить подкрепление. Наши противники сражались так, словно спасали себя. Цезарь заметил, как один галл бросал с городских ворот куски жира и комья пакли в огонь рядом с одной из наших башен. На него нацелили скорострельную катапульту. Когда он упал, тот, кто стоял рядом с ним, перешагнул через его тело и продолжил его работу. Этот человек тоже был застрелен. Его сменил третий, а третьего – четвертый. Этот пост оставался занятым до тех пор, пока не погас огонь на помосте и не закончился бой.

Эта вылазка причинила нам ущерб, но такой, который мы были в силах исправить упорным и тяжелым трудом. Ничто не могло помешать нам пойти на приступ. Верцингеторикс отказался жертвовать своей армией ради защиты Буржа, и в этом был непоколебим. Он велел своим бойцам уйти через болота и покинуть город на произвол судьбы. Но когда воины приготовились тихо выбраться за стены, женщины и дети начали выть и причитать. Боясь, что этот шум выдаст их планы Цезарю и тот пошлет своих конников перекрыть выходы из болот, все остались там, где были. А на следующий день наши постройки были доведены до конца.

Начался сильный ливень, и галлы, несомненно, подумали, что он отсрочит приступ. Но Цезарь хорошо вышколил своих солдат для действий под навесами и теперь отдал приказ идти в бой. Они рванулись вперед сквозь лившийся с неба поток и добрались до городской стены, почти не встретив сопротивления. Противник пытался дать бой на рыночной площади, но когда галлы увидели, что наших бойцов на стене становится все больше и их никак не удается сбросить вниз, то испугались и потеряли голову. Как они справедливо подозревали, римская конница была послана окружить болото. Многие галлы побросали оружие и побежали в противоположный конец города, где застряли в узких выходах наружу. Тогда римляне врезались в их толпу с мечами в руках и отомстили за Орлеан, не пощадив ни стариков, ни женщин, ни детей, забыв о добыче в своей страшной жажде крови. Из сорока тысяч человек спаслись едва ли восемьсот – те, кто убежал из города при первых признаках тревоги и добрался до лагеря Верцингеторикса. А Верцингеторикс не рискнул впустить их к себе всех вместе. Он боялся, что против него поднимут мятеж, и был вынужден расставить вдоль дороги своих друзей, которые встречали этих несчастных на полпути, и спокойно отводили в разные места его лагеря.

Итак, Бурж пал. Во время осады среди галлов высказывалось недовольство в адрес Верцингеторикса, но, как ни странно, эта катастрофа усилила его власть. Он был прав, а Совет нет. Запасы продовольствия, которые были в Бурже, на ближайшее время спасли армию Цезаря от голодной смерти. Цезарь мог оставаться в городе, пока весна не вступит в полную силу, потому что против эдуев ничего нельзя было сделать, пока он находился в Галлии. Бурж следовало сжечь.

По всем этим причинам никто больше не осмеливался оспаривать мнение Верцингеторикса. Один или двое из вождей попытались спросить у него, из каких побуждений он не попытался защитить Бурж, то есть предположили, что он был в тайном сговоре с Цезарем. Это было полной нелепостью, и Верцингеторикс отклонил их обвинения страстно и презрительно. Что мог бы Цезарь дать ему такого, чего не дали галлы по своей собственной воле? Разве он, Верцингеторикс, и так уже не король и не глава всей Галлии? Но он принял это высокое звание не для того, чтобы удовлетворять свое честолюбие, а для того, чтобы быть полезным. Те, кто дал ему эту должность, могут забрать ее обратно, если им хочется.

Этого не хотелось никому. Говоря по правде, ни у кого из них, кроме Верцингеторикса, не было плана войны. Его друзья и посланцы уже побывали у эдуев и даже в провинции, у германцев и у тех немногих племен бельгов, которые были на стороне Цезаря. Оставалась надежда, что, охватив больше земель и племен, восстание все-таки сможет отрезать римлян от всех их баз и полностью уничтожит армию.

Все это было известно Цезарю. Ключевой фигурой в сложившейся обстановке становилось племя эдуев. Их земли граничили с провинцией – основной базой Цезаря. Только эдуи в Центральной Галлии могли поставлять ему продовольствие. Однако они были расколоты враждой между двумя большими партиями, оставшимися после умерших братьев – Дивициака и Думнорикса. По сути дела, эдуи были на грани гражданской войны. Сразу два их знатных человека претендовали на должность главы племени, которая у эдуев была выборной. Безвластие достигло такой степени, что продовольствие, которого требовал Цезарь, не поступило.