Галобионты

Тем временем стюардесса объявила о посадке. Тихомиров не привык к столь коротким перелетам. Он был рад, что еще не успел утомиться от долгого однообразного сидения в кресле самолета. Если бы в этот момент Михаила Анатольевича увидел кто-то из тех, кто хорошо знал ассистента профессора, к примеру, Дзержинец или сам Степанов, они весьма удивились разительным переменам, произошедшим в молчаливом, исполнительном и робком Тихомирове. Человек, спустившийся по трапу самолета и бодрой походкой шествующий в толпе пассажиров к зданию аэропорта, был совершенно не похож на Михаила Анатольевича. На его тонких губах играла легкая улыбка, глаза горели, в движениях чувствовалась несвойственная ему энергия. Тихомирову казалось, что он близок к кульминации своего существования. Ему даже пришло в голову, что именно ради этой минуты он и прожил свою жизнь. Не было не малейших поползновений изменить ситуацию, вернуться к профессору, покаяться и продолжать влачить прежнюю жалкую жизнь в тени Степанова и под пятой Геракла.

В зале аэропорта было многолюдно. Тихомиров рассчитывал сразу затеряться в толпе, сесть на какой-нибудь автобус, направляющийся к центру города. Багажа у него не было, не считая маленького чемоданчика, который он нес в левой руке. Как и прежде, никто не обращал внимание на Михаила Анатольевича. Сам он тоже не осматривался, лишь скользя глазами по спешащим людям, идущим навстречу и обгоняющим его.

Стюардесса сообщила, что в Санкт-Петербурге стоит прекрасная солнечная погода, что было редкостью для этого города, могущего по части сумрачности поспорить с Лондоном. Выйдя на улицу и прищурившись от яркого, бьющего в глаза солнца, Тихомиров испытал новый прилив энергии. Все виделось ему в самом радужном свете. Погожий солнечный денек Тихомиров посчитал благоприятным предзнаменованием. Все складывалось, как нельзя лучше для осуществления его планов. Сейчас он сядет в автобус и приедет в центр города. Обдумывая свои действия, Михаил Анатольевич заранее все предусмотрел. Он внимательно изучил всю переодику, бывшую в их с профессором распоряжении, и списал адреса крупных издательств. Он выбрал одну из самых известных газет, название которой давно было у него на слуху. Тихомиров полагал, что это издание известно большому количеству людей. Газета называлась „Балтийские ведомости“. Распространялась она не только в Санкт-Петербурге, но и практически по всей территории России. Михаил Анатольевич записал адрес редакции газеты, который находился в центре города. Тихомиров был в Санкт-Петербурге всего один раз в жизни, в далекой молодости, когда северная столица называлась Ленинградом. Этот великолепный величественный город поразил Михаила Анатольевича до глубины души. Возможно именно поэтому ассистент профессора решил ехать не в Москву, а в Питер – ему хотелось еще раз насладиться небывалой красотой города на Неве.

Тихомиров уже миновал небольшую площадь перед аэропортом. Он приближался к остановке. Однако дойти до нее ему было не суждено. Внезапно Михаил Анатольевич утратил свой приподнятый, волевой настрой. У него засосало под ложечкой. Он почувствовал неотвратимое приближение беды. Тихомиров не мог сказать, по каким признакам ощутил изменение ситуации.

Но он не сомневался, что интуиция его не обманывает. Панический страх, обуявший Тихомирова в считанные мгновения, заставил его остановиться и в тревоге оглядеться по сторонам. Михаил Анатольевич смотрел в лица прохожих, в каждом из них видя врага. Его затрясло мелкой дрожью, глаза забегали, дыхание прерывалось. Тихомиров толкали, но он не обращал на на это внимания, пока какой-то молодой крепкий парень не процедил сквозь зубы:

– Ну что ты встал на дороге, как истукан?

Встрепенувшись, Тихомиров начал продвигаться дальше. Но теперь он шел с трудом, то и дело оглядываясь по сторонам, ежесекундно ожидая услышать за спиной окрик. Михаил Анатольевич продвигался вперед, с трудом переставляя ноги. Ничего не происходило. Решив, что ему, должно быть, померещилось, Тихомиров пробормотал:

– Нервы ни к черту стали.

Он прибавил шагу и постарался войти в самую гущу толпы.

Ему казалось, что так будет безопаснее. Чувство беспокойства, снова начало усиливаться. Тихомирову хотелось спрятаться куда-нибудь, зарыться в землю, шмыгнуть в узкую щель, стать незаметным. Еще никогда Михаил Анатольевич не чувствовал так остро опасности. Он нисколько не опасался за свою жизнь, давно смирившись с мыслью, что приняв решение отправиться в Санкт-Петербург, подписал себе смертный приговор. Тихомирова страшило другое – то, что он не успеет осуществить свой замысел. Этого нельзя было допустить.