Галопом к столбу

про какого-то Мотю твердил. Это, дескать, Мотя,

скажите хозяину.

- А кто хозяин?

- Не знаю, Серёжа. На момент составления

суточного рапорта личность убитого не была

установлена.

- А вдруг уже выяснилось кто он такой?

Можешь запросить по телеграфу?

- Конечно. Я ведь, как ни как, исправляющий

должность помощника начальника.

Управление Петровско-Рамумовского участка

находится, как говорится, у чёрта на куличках - на

Михалковском шоссе, на самой дальней окраине

парка Петровской земледельческой и лесной

180

академии. Но делать нечего. Пришлось брать

извозчика и ехать туда - к Эффенбаху.

… Михаил Аркадьевич Эффенбах служил в

петербургской полиции почти пятнадцать лет.

Дошёл до должности старшего помощника

участкового пристава. Досрочно получил чин

надворного советника. Был награждён орденом

Святого Владимира IV степени. Как гласил именной

указ «в воздаяние отличных и ревностных

исполнений служебных обязанностей во время

арестовывания важных преступников с 17 на 18 мая

1880 года, при чём подвергал жизнь свою

опасности». Но так как вакансий приставов не было

и не предвиделось, он попросил о переводе в

Москву, где возможности для дальнейшего

служебного роста имелись.

Лавровский впервые встретился с ним во

время одного из своих частных расследований, при

задержании двух известных домушников в притоне

на Долгоруковской улице.

- Очень хорошо, что с Эффенбахом

познакомился, - сказал тогда редактор «Московского

листка» Пастухов. - Михаил Аркадьевич далеко

пойдёт.

Пастухов в таких вещах никогда не ошибался.

В прошлом году Эффенбаха назначили приставом

Петровско-Разумовского участка…

Пристав встретил Лавровского любезно:

181

- Слышал, ушли вы из «Московского листка».

Сожалею. Скоро совсем не останется репортёров

способных вести уголовную хронику.

- Да, полно вам, Михаил Аркадьевич. И в

«Листке», и в «Русских ведомостях», и в

«Современных известиях» много толковых ребят,

своё дело знающих.

- Надеюсь, вы не о господине Емельянцеве?

- А чем он вам не угодил? - улыбнулся

Алексей, не сомневаясь, что услышит сейчас о

новом «перле» коллеги.

- Карманника Петьку Барина на каторгу

отправил. Его по приговору Московского окружного

суда в арестантские роты определили. А

Емельянцев ваш решил показать, что «кумекает по

свойски» и написал: «За свои преступления словил

он туза».

Алексей засмеялся. О человеке, отправленном

в арестантские роты, следовало написать «попал к

дяде дрова колоть». А «словить туза» на «картавом»

означало быть осужденным на каторгу.

- Это ещё ничего, Михаил Аркадьевич. Он

прошлым летом проститутку Верку Белошвейку в

наводчицы произвел.

- Каким образом?

- Взял да и написал: «Как поведала мне на

Тверском бульваре известная всей Москве

давальщица Верка Белошвейка…».

Теперь расхохотался пристав. Отсмеявшись,

вытирая выступившие на глаза слёзы, спросил:

182

- Чем обязан? Кражи и пожары для редактора

спортивного журнала вряд ли интерес

представляют.

- Почему? Очень даже представляют. Правда

если это кражи лошадей и пожары на конюшнях, -

улыбнулся Алексей. - Интересуют меня двое новых

служащих летнего ипподрома. Старший член

бегового общества Николай Сергеевич Пейч

попросил о них справки навести. Подозрительными

они ему кажутся.

- Вы о смотрителе бега Судакове и стороже

Комарове?

- О них.

- Насчёт смотрителя Николай Сергеевич пусть

не волнуется. Достойный человек. Отставной

вахмистр 8-го Лубенского гусарского полка. По

службе ему дают блестящую аттестацию: отличный

кавалерист, знаток уставов, имеет награды.

Грамотный. Ему всегда поручали вести с

новобранцами занятия по словесности. Готовился к

экзамену на офицерский чин, да несчастье

случилось - удар хватил, еле откачали. Пил он,

говорят, даже по гусарским меркам, чересчур. Вот

вам и объяснение всех его странностей - и

трезвости, и газет.

- А сторож?

- Признаюсь, не нравится он мне. Но ничего

существенного не имею. Даже запрос из Рыбинска,

откуда он родом, ещё не пришёл. Впрочем, теперь

это уже не моя головная боль. С 1-го января сего

183

года, в соответствии с распоряжением генерал-

губернатора, вся Ходынка, в том числе и летние

бега, перешла в ведение 2-го участка Пресненской

части. Я, конечно, подсказал Змееву, что следует

обратить особое внимание на Комарова…

В кабинет вошёл младший помощник

пристава:

- Ваше высокоблагородие, получена

телеграмма из сыскного управления. Настоятельно

требуют принять меры к установлению личности

убитого.

- Кто подписал? Муравьёв?

- Никак нет. Временно исправляющий

должность помощника Степанов.

- Не велика птица, подождёт.

- Что за убийство? - по неистребимой

репортёрской привычке поинтересовался Алексей.

- Полюбопытствуйте. Вот рапорт