Галопом к столбу

- А, что же ты хочешь, андел мой? На то она и

зима.

- Это действительно Мирон? Я не ошибся? -

спросил Лавровский.

- Не ошибся, - вздохнул барышник. - Мирон

Сербиянов. Он у меня старшим был по… Ну, да по

какой части вы и сами знаете - под Харьковом с ним

встречались.

- Жалко мужика. Я ему жизнью обязан, -

Алексей достал сигару, но тут же, спрятал. - Он

Удалого в здешних конюшнях искал?

- В том-то и непонятка, андел мой, что нечего

Мирону в Петровско-Разумовском было делать. В

196

Донскую слободу я его направил. Как сюда он попал

- не ведаю. Не иначе к молодке какой в гости

поехал. Мирон, царство ему небесное, большой

любитель был по этой части. А в лесу на его

рысачка злодеи видать польстились.

- Хорошая лошадь? - поинтересовался

Лавровский.

- Залюбуешься! Жар кличут. Рыжий жеребец с

завода Янькова. Я помощнику пристава уже описал

и его, и сбрую, и сани.

- Нет, Василий Петрович, - не согласился

Малинин. - Женщины и лошадь здесь не причём. Не

из-за них Мирон в лесу оказался. Он что-то важное

узнал…

Лавровский, так чтобы барышник не видел,

прижал палец к губам - помолчи мол:

- Василий Петрович, отправьте вы своих

молодцов в Донскую слободу. Пусть выяснят к кому

Мирон заходил, с кем общался, один ли обратно

уехал… Глядишь и ухватимся за ниточку.

- Хорошо, андел мой, так все и сделаю.

Посмотрев вслед Ильющину, Сергей спросил

Лавровского:

- Почему ты не захотел сказать ему о Моте? То

что это его рук дело сомневаться не приходится.

Именно Одинцов заставил Мишку Кацмана

трезвонить по всей Москве о харьковских цыганах и

Портаненко.

Он рассказал, как удалось сегодня взять в

оборот Кацмана.

197

- У нас с тобой, Лёша, имеется возможность

собственными ушами услышать, как Мишка будет

перед ним отчитываться. В субботу вечером в

«Молдавии»…

- Вот видишь! А расскажи я Ильюшину о

Моте и потеряли бы мы такую возможность…

Удачный у тебя сегодня день. Да и я землю не зря

топтал. Сомнений нет, аттестат Удалого украл

камердинер Костя.

- Причина?

- Игрок он. Всё просадил. Вот деньги и

потребовались. Курносый познакомит нас с тем кто

их Косте дал. Дело, значит, было так. В ноябре

Костя оказался совсем пустой…

Выслушав Алексея. Малинин поморщился:

- Неубедительно. А если эта «борода лопатой»

самый обычный ростовщик? Среди них встречаются

и такие, кто рискует давать деньги без всякого

обеспечения.

- Не спорю. Только я ещё не сказал тебе как

зовут эту «бороду лопатой». А зовут его - Антон

Иванович.

- Подьячев?

- Фамилию мы в воскресенье на бегах

выясним. Курносый обещал его показать… А про

Мотю нельзя Ильюшину было пока говорить. Горяч

Василий Петрович. Да и своих ребят в обиду давать

не привык. Боюсь не долго прожил бы Одинцов. А

он нам живой нужен. И не только нам.

- Ты о Ширинкине?

198

- Да, друг мой. Адвокат, которого он ищет это

Одинцов. Сам не ожидал, что мы так быстро его

найдём.

- И не только его. Похоже, мы с тобой всю

пятёрку установили, - Малинин принялся загибать

пальцы. - Одинцов, Курилов, Жора Пиндос, Антон

Иванович, сторож Комаров, смотритель бега

Судаков…

- Между прочим, друг мой, у тебя уже

шестеро получается, - усмехнулся Алексей. - Насчёт

Пиндоса полностью согласен. Хлудовским

секретарем, скорее всего, он представился. И с

политическими связан - я об этом от многих уже

слышал. Антон Иванович само собой, тоже из их

шайки. А вот причём здесь сторож со смотрителем?

- Как причём?! Комаров очень подозрительная

личность. Он шайку сколотил, хорошие деньги на

бегах зарабатывает…

- Согласен, со всем согласен. Только нет у нас

с тобой никаких доказательств его связи с Мотей

Адвокатом. Неизвестно даже знакомы ли они.

К ним подошёл Нечипоренко:

- Вас в кабинет настоятельно приглашают.

Судебный следователь приехал.

- Ну вот, опять покурить спокойно не дали, -

проворчал Лавровский.

Судебный следователь 8-го участка Кейзер

был известен своим формализмом и буквоедством.

Его не любили, но побаивались. Знали, что вхож он

199

к прокурору Московского окружного суда

Обнинскому. Оба, хотя и в разные годы учились в 4-

й московской гимназии. А такое людей сближает.

Кейзер выслушал пристава и Степанова.

Потом поправил золотое пенсне и решил, по своему

обыкновению, сделать выволочку чинам полиции:

- Прежде всего, господин надворный

советник, позвольте выразить вам моё

неудовольствие. Вы обязаны были сообщить мне об

убийстве незамедлительно, а не на следующее утро.

- Да где же вас, Владимир Фёдорович

найдёшь в десятом часу вечера? - дружелюбно

улыбнулся Эффенбах, не любивший без нужды

обострять отношения. - Притом в Татьянин день.

- Дома, разумеется. Или вам мой адрес

неизвестен? Так спросили бы своих городовых. Он

у них в «памятных книжках» записан.