Галопом к столбу

Явный перебор, подумал Алексей. Неужели

Михаил Аркадьевич сдержится? Тот сдержался.

- Но это так, к слову, - продолжал Кейзер. - А

теперь о главном. Я не одобряю намеченные вами

меры по розыску убийцы. Сосредоточить усилия

следует на поиске похищенной лошади. Тем более

она очень приметна - не так уж и много в Москве

чисто рыжих рысаков. А вы уповаете на поиски

какого-то мифического Моти.

- Рысака мы конечно искать будем - пошлём

околоточных по конюшням. Кроме того опросим

дворников и ночных сторожей. Не исключено, что

они видели едущего Сербиянова, - сказал

200

Эффенбах. - Но и Мотей пренебрегать не следует.

Околоточный, обнаруживший раненого Мирона,

пишет...

- Читал я этот рапорт, - не дослушал его

следователь. - Мало ли что в предсмертном бреду

человеку в голову взбредёт?

- Василий Петрович Ильюшин, у которого

служил убитый, подозревает не мифического, а

вполне конкретного человека, - вступил в разговор

Малинин. - Он предполагает…

Кейзер перебил его:

- Господин пристав, почему на служебном

совещании присутствуют посторонние?

- Сергей Сергеевич Малинин не посторонний.

Он временно зачислен на службу внештатным

полицейским надзирателем, - не моргнув глазом

соврал Степанов.

- Хорошо. А что здесь делает господин

Лавровский? Сведения для пастуховского листка

собирает? Или платным сыском опять занимается?

Вот зараза, подумал Алексей, до сих пор

забыть не может, как лопухнулся с кражей на

выставке. А может, помнит, как я в беговом отчёте

написал: «Проиграл не Уголёк, а Кейзер». А всё-

таки хорошо, что я сам по себе, а не служу - с

разными Кейзерами можно не церемониться.

Кейзер не унимался:

- Так позвольте узнать…

- А вот и не позволю! - Лавровский

решительно поднялся из-за стола. - Чин и

201

должность ваши слишком незначительны, чтобы в

государственные дела нос совать… До свидания,

господа! Серёжа, я тебя на улице подожду.

У порога он остановился:

- Вам по должности «на зубок» полагается

знать все документы полиции, а в «Инструкции

городовым Московской городской полиции», будет

вам известно, записано, что «заступая на дежурство,

городовой обязан знать или иметь под рукой,

записанными

в

«памятной

книжке»,

местонахождения камер участкового мирового судьи

и судебного следователя, а также местожительство

проживающих

вблизи

его

поста

высокопоставленных лиц…» Нет там о вашем

домашнем адресе ни слова. Не знаете вы сударь,

инструкций… А может, передёргиваете…

Выйдя на улицу, Алексей с наслаждением

закурил сигару. Мелькнула запоздалая мысль: язык

мой - враг мой… Вскоре мимо него, отвернувшись в

сторону, прошёл Кейзер. А потом из здания

участкового управления вывалились хохочущие

Эффенбах, Степанов и Малинин.

- Подвёл я вас, Михаил Аркадьевич, -

вздохнул Лавровский. - Жаловаться Кейзер на вас

будет.

- Не будет, - заверил Эффенбах. - Приезд в

Москву Ширинкина для него не секрет. Вот я ему и

намекнул, что вы выполняете особо важное

поручение Евгения Никифоровича… А срезали вы

его просто замечательно! До сих пор душа радуется.

202

- И вмешиваться в розыск лишний раз не

будет, - добавил Степанов. - Действуем, как

договорились, Михаил Аркадьевич?

- Конечно. С меня рыжий рысак, а за вами

Мотя.

Глава 19

По советам Муравьёва

Муравьёв, выслушав доклад Степанова о

поездке в Петровско-Разумовский участок, пришёл

в благодушное настроение. Не любил он Кейзера.

Тот не раз писал на него жалобы обер-

полицмейстеру и прокурору Московского

окружного суда «о получении признательных

показаний с помощью рукоприкладства и других

недозволенных способов, в частности - запугивания,

шантажа и даже скрытия преступных деяний

свидетелей обвинения».

- Зарвался ты, Вася, - шутливо пригрозил

пальцем полковник. - За меня уже решаешь кого на

службу принимать… А что же ты и господина

Лавровского во временные сотрудники не

определил? Не пришлось бы ему тогда со

следователем сцепиться.

- Не успел он, - засмеялся Алексей. - Кейзер

на меня, аки тигра лютая, набросился, а я его сразу

дуплетом.

- Славно вы его инструкцией в нос ткнули! Но

имейте в виду, Алексей Васильевич, опасного врага

203

нажили, - голос Муравьёва стал серьёзным. - Он

обид не прощает. По себе знаю.

- Ничего. Бог не выдаст, а свинью мы и сами

съедим.

Муравьёв, потирая бок, принялся расхаживать

по кабинету. В молодости он служил на Кавказе,

воевал с горцами, был ранен. Рана давала о себе

знать перед переменой погоды.

- Ноет? - участливо спросил Малинин.

- Немного, - поморщился полковник. - Ну и

зима, мать её… На Рождество капель, как в марте.

На Крещение мороз за тридцать градусов. А завтра-