Гамарджоба, панове!

Рота располагалась в актовом зале бывшего пионерского лагеря. В помещении находились человек 20, одетых в летний камуфляж различных типов и расцветок. Они стояли вдоль длинного, грубо сколоченного деревянного стола и занимались сборкой-разборкой, чисткой и ремонтом оружия. На расстеленной клеёнке горками лежали детали АКМов, ПКМов, СКСов и прочего железа, при правильной сборке способного совершать непредсказуемые изменения в живом человеческом организме. К нам с Вадиком и Михалычем подошёл худой мужик с блестящей от пота лысиной, где-то моего возраста. Вытирая о ветошь серые от смазки руки, представился:

— Командир роты, Кочетков. Мне звонил комбат, сказал, что пополнение ведут. А тут не просто ведут, а почти «за ручку», — как-то почти ехидненько получилось у командира разведроты.

Вадик с Михалычем переглянулись, как мне показалось, сочувственно, а я попытался представиться:

— Сержант запаса Насонов. Гвардии сержант.

— Да ты шо?! Теперь нас двое на всю роту. Гвардейцев, я имею в виду. Морпех? — с надеждой спросил комроты.

— ВДВ, — коротко ответил я неожиданным для себя басом.

— Понятно. Ну, что? Рюкзак бросай вон на ту коечку, боец. Обнимай «папу-маму» и к столу, как говорится. Будем вспоминать «с чего начинается Родина» и твою новенькую «натовскую» форму к русскому оружию адаптировать, — уже приказным тоном распорядился Морпех и, пожав руки Михалычу и Вадику, пошёл продолжать занятия.

— Чувствую, весело тебе тут будет, братан, но ты же сам хотел «окунуться», так сказать, — как-то виновато промямлил Вадик, прощаясь.

— Володя, телефон мой знаешь, — коротко пожав мне руку, Михалыч взял под локоток Вадика и потащил его к выходу.

— Спасибо вам, мужики. Танюхе, при… — скрип пружины закрывающейся двери уничтожил мои слова благодарности ко всем людям, принявшим участие в моей беспонтовой затее.

Я положил свой красивый охотничий рюкзак и сумку с ноутбуком на матрас кровати, нажал кнопочку «запись» на диктофоне, лежащем в нагрудном кармане и, как было приказано, подошёл к длинному столу.

— Внимание! В нашем полку прибыло. Представляйся, боец, — повысил голос ротный, обращаясь ко мне.

— Насонов Владимир. Москвич. Сержант запаса. Служил в ВДВ, был в Афгане.

Краем глаза заметил, как закивали и одобрительно загалдели мужики, мол, кого зря Морпеху в роту не пришлют.

— А кто по гражданской профессии? — решил кто-то уточнить мой социальный статус.

— Писатель. Книжки пишу там, сценарии… — немного помедлив, ответил я, но тон получился какой-то извиняющийся.

Все как-то замерли. Первое, что пришло в голову, было: «…Дурак, надо было соврать, что-нибудь проще придумать… водитель маршрутки там или охранник в супермаркете…»

— Так ты стрелять приехал или писать? — спросил кто-то из мужиков.

— Попробую совмещать, для этого и приехал, — честно ответил я.

— «Калаш» давно в руках держал? Помнишь? — решил разрядить обстановку ротный.

— Честно говоря, лет семь назад. Снимали фильм по моему сценарию про Афган. Правда, держать держал, но стрелял холостыми.

— А, как фильм назывался? — спросил один из ребят.

— «Последний караван». В кинотеатрах шёл, и по телику показывали, — вспомнил я.

— Мужики, а я его помню, — оживился дядька с седой бородой.

— И я смотрел. Классный, — оживился молодой парень.

— Короче! Кинопанораму мне здесь устроили, — жёстко остановил взлёт моего авторитета командир роты, — собрать АК-74 сможешь, десантник?

— У нас АКСы укороченные были, но в принципе, думаю, что смогу, — как-то самоуверенно ответил я, не подумав, что заняться этим нужно будет прямо сейчас.

— Дрон, разбросай, — обратился ротный к парню, «фанату» моего фильма, показывая на АК-74, лежащий на столе.

Парень, как-то с хитрым прищуром посмотрел на меня, и быстро раскидал «калаш», разложив детали на клеёнке стола. Это была так называемая «неполная» разборка. Двадцать пар глаз, кто с интересом, кто с усмешкой, смотрели на «пожилого десантника», глупо хлопающего глазами и потеющего, как первокурсник. Я понимал, что от этого «смогу — не смогу» зависит не только мой авторитет, но и место в современной русской литературе. «Последовательность… главное последовательность, — стучали маленькие человечки крошечными молоточками по моим мозгам, — как разборка, только наоборот». Я подошёл к столу и уставился на разбросанные детали «калаша». «Одиннадцать», почему-то выдал цифру мозг прозаика. Невольно посчитал детали на столе, получилось десять. Чего-то не хватало. Не понял! Чего?

— Насонов, готов? — громко спросил меня ротный, глядя на секундомер и подняв для отмашки правую руку вверх.

— Нет, — ответил я, тупо глядя на разложенные передо мной железяки, — одной детали не хватает.

— Да, ладно, — как-то недоверчиво ответил Морпех, — и какой, я извиняюсь?

— Тормоза.

— Чего-чего? — изумился ротный.

— Дульного тормоза-компенсатора, — как-то само у меня вырвалось наружу, — с него сборка начинается.

— Зачёт! Дрон, отдай писателю тормоз, — первый раз за всё общение улыбнулся ротный.

Дрон разжал кулак и протянул мне дульный тормоз-компенсатор. Я положил его ближе к краю, вот теперь всё на месте.