Гамбит

– Вы говорите, ваш отец все подробно вам рассказал. А Джерин что-нибудь ел или пил, кроме шоколада?

– Нет. Там вообще больше ничего не было.

– За те полчаса, прошедшие с того момента, как ваш отец отнес Джерину шоколад, и до той минуты, как Джерин сказал Йерксу, что ему нехорошо, кто-нибудь входил в библиотеку, кроме посредников?

– Нет. По крайней мере, по мнению папы, хотя он и не был абсолютно уверен. – Мисс Блаунт улыбнулась Вулфу. – Я могу у него узнать. Вы говорили, что и пальцем не шевельнете, если он не будет сотрудничать, но я могу с ним увидеться и узнать все, что вас интересует. Естественно, не ставя его в известность, для кого эта информация.

Оставив последнее без комментариев, Вулф продолжил вырывать страницы.

Я пристально посмотрел на посетительницу:

– Вы утверждаете, что не знаете, был ли в шоколаде мышьяк. Скажите, а ваш отец упоминал, оставался ли в кофейнике шоколад и сохранили ли его до приезда полиции?

– Да, сохранили. Однако кофейник был полным.

– Полным? А разве Джерин не пил из него?

– Да. И довольно много. Когда мистер Йеркс сообщил папе, что Пол жалуется на плохое самочувствие, папа отправился в библиотеку. В кофейнике практически ничего не оставалось, а чашка была наполовину пустой. Папа отнес кофейник с чашкой на кухню и там сполоснул. По словам повара и официанта, они ничего не добавляли в напиток – только молоко, порошковый шоколад и сахар. Они налили в кофейник свежеприготовленный шоколад, и папа вместе с чистой чашкой отнес все в библиотеку. Очевидно, Пол больше ничего не пил, потому что кофейник остался полным.

Онемев от удивления, я уставился на мисс Блаунт. А Вулф не просто смотрел, а буквально ел посетительницу глазами:

– Мисс Блаунт, или ваш отец форменный болван, или он действительно невиновен!

– Я знаю, – кивнула она. – Я ведь уже обещала рассказать вам то, чего никому другому не стала бы говорить. Например, что Дэн Калмус влюблен в мою мать, а теперь вот и это. Я не в курсе, сообщил ли папа о данном факте полиции. Вероятно, повар и официант сообщили, хотя, возможно, и нет. Но я должна была вам рассказать. Должна была рассказать все, что мне известно, чтобы вы могли принять решение. Разве нет?

– Да. И я одобряю ваше поведение. Люди редко рассказывают все, что знают. А повар и официант наверняка выложили полиции абсолютно все как на духу. А иначе вашего отца не обвинили бы в убийстве. – Вулф закрыл глаза и попытался откинуться на спинку кресла. Напрасный труд. У Вулфа это получалось на автомате лишь в сделанном на заказ персональном кресле, когда нужно было закрыть глаза и хорошенько подумать. Похоже, не судьба. Вулф даже крякнул от досады, но быстро выпрямился и поинтересовался у мисс Блаунт: – У вас в этой сумке деньги, да?

Посетительница открыла сумку и достала толстую пачку банкнот, перетянутую резинкой:

– Двадцать две тысячи долларов.

Она протянула пачку Вулфу, однако тот не стал брать деньги.

– Вы говорили, что продали какие-то вещи? Какие именно? Они ваши?

– Да. У меня кое-что было на банковском счете, и я продала драгоценности.

– Ваши собственные драгоценности?

– Ну да. Конечно. Разве я могла продать чужие?

– Тогда договорились. Арчи, пересчитай деньги.

Я протянул руку, мисс Блаунт отдала мне пачку. Я снял резинку и начал пересчитывать банкноты, а Вулф продолжал швырять в камин то, что осталось от словаря. И пока я пересчитывал пятисотдолларовые банкноты, а потом и сотенные, Вулф все швырял и швырял выдранные страницы в огонь. Я дважды пересчитал всю сумму, а когда закончил, от словаря остался лишь переплет.

– Ровно двадцать две штуки, – объявил я.

– А это сгорит? – поинтересовался Вулф.

– Безусловно. Это ведь коленкор. Возможно, повоняет немного. Покупая словарь, вы, похоже, заранее знали, что его сожжете. А иначе заказали бы его в кожаном переплете.

Не удостоив меня ответом, Вулф бросил обложку в камин, где весело трещали поленья, которые Фриц положил вместе с растопкой. Глядя, как переплет сворачивается в языках пламени, Вулф произнес:

– Арчи, отведи мисс Блаунт в кабинет и дай ей расписку. Я к вам скоро присоединюсь.

Глава 2

Двадцать две тысячи долларов – это вам не кот начихал. Даже за вычетом налогов и накладных расходов оставшаяся сумма частично компенсирует расходы на содержание принадлежащего Вулфу старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, трех его постоянных обитателей – самого Вулфа, повара и домоправителя Фрица Бреннера и меня, – а также приходящего садовника Теодора Хорстмана, который проводил по десять часов в день, а иногда и больше, ухаживая за десятью тысячами орхидей в оранжерее под крышей. Однажды я подсчитал наши затраты в час за полгода, но не стану называть полученный результат, поскольку этот текст может прочесть глава местного отделения Службы внутренних доходов, который немедленно прикажет одной из своих ищеек сравнить мои данные с цифрами в налоговой декларации. Хотя именно эти двадцать две штуки налом инспектор наверняка обнаружит в графе «доходы».