Гамбит Королевы

– Я… я… – У Дот заплетался язык, она не находила нужных слов и чувствовала, как краснеет от ног до корней волос. – Это не важно, – с трудом выговорила она.

– Нет, важно. – Он улыбнулся и взял ее за руку. – Давай найдем тихий уголок. Тебя не хватятся? – Он больше не сердился на нее; перед ней снова был прежний Уильям, каким он виделся ей в мечтах.

– У меня есть несколько минут.

Он быстро повел ее за собой; Дот пришлось бежать, чтобы поспеть за ним. Она заметила дырочку на его панталонах над самой пяткой – сквозь черную материю виден кружок белой кожи. Может, предложить ему заштопать? Интересно, есть ли у него слуги? Кто чинит ему одежду и стирает белье? Неожиданно Дот поняла: несмотря на все свои мечты, она ничего о нем не знает, кроме того, что он умеет читать и писать и играет на спинете, как ангел. Уильям Сэвидж стоит на общественной лестнице гораздо выше ее, ей ни за что до него не дотянуться. Она не знает, кто его предки, но он, видимо, хорошего происхождения. Ее он редко удостаивал взглядом. И тем не менее сейчас он тащит ее за собой. Они вышли во внутренний двор. Глазам больно от яркого солнечного света. Во дворе оживленно, как на базаре; все куда-то спешат. Путь им пересек небольшой отряд; плащи на мужчинах развевались, их мечи поблескивали. За ними бежали пажи. Они проворны, как белки, что собирают орехи. Издали Дот видела Бетти. Та прячется за аркой – явно занята чем-то недозволенным, ведь сейчас ей положено находиться на кухне. Мимо проходит садовник; его почти не видно из-за груды срезанных цветов лимонного цвета – Дот догадалась, что они предназначены для украшения парадных покоев. За ним спешат три фрейлины, покачивая юбками.

– Нет, Мэри, вот так, – говорит одна, подскакивая. – А руки вверх. – Она поднимает руки; Дот обратила внимание на то, какие у нее крошечные и красивые пальчики. Рукава красно-желтого платья трепещут, как крылышки. Фрейлины косятся по сторонам: видят ли все, как они красивы? Они смотрят и на Уильяма, ведь он мужчина и должен восхищаться ими. Но Уильям не сводит взгляда с Дот. Они стояли рядом; его бедро прижимается к ней. Дот обдало жаром. Ей казалось, что все смотрят на нее.

– Знаешь, Дот, – прошептал Уильям, – ты гораздо красивее, чем фрейлины, которые бродят по всему дворцу, задрав нос.

Она не верит ему. На ней простой чепец и убогое платье; она едва ли красивее мешка с мукой, особенно рядом с этими пестро разодетыми красотками, что ходят пританцовывая. Дот отчаянно пыталась придумать остроумный ответ, но ничего не приходило ей в голову, кроме едва слышного «нет». Бедная Дот совсем поникла. Она неграмотно говорит; у нее недостаточно белая кожа; из-за тяжелой работы руки загрубели и все в мозолях. Она спрятала их под фартуком.

– Значит, ты хочешь, чтобы я тебе это прочел? – спросил Уильям.

Дот кивнула. Фрейлины по-прежнему пританцовывали. Одна пела песенку на французском – во всяком случае, так подумала Дот. При дворе все, кроме простой прислуги, говорили по-французски. Фрейлины наверняка умеют читать, и за это Дот их ненавидит; ненавидит за их роскошь, за изнеженность, за маленькие руки и ноги, за нежную кожу, за голубую кровь. Им нанимали наставников, которые терпеливо учили их читать и писать! Но больше всего Дот ненавидит фрейлин за то унижение, какое она испытывает в их присутствии. Рядом с ними она выглядит, как ей кажется, особенно неловкой, неуклюжей и глупой.

– Неужели никто никогда не учил тебя читать?

Она покачала головой, опустив глаза.

– Значит, ты хочешь научиться? – Дот прислушалась, ища в его голосе насмешку, но ее не было.

– Да, очень хочу.

– Просто преступление, что умных девушек вроде тебя ничему не учат.

«Он считает меня умной», – сказала себе Дот, чувствуя, что вот-вот закипит от восторга.

– Я ведь из совсем простой семьи… Меня не готовили к жизни во дворцах. Там, откуда я родом, девушек не принято учить. Вот почему здесь я чувствую себя чужой, господин Сэвидж.

– Ты здесь не чужая. – Он положил руку ей на плечи и притянул к себе. Дот таяла. – Признайся, – прошептал он ей на ухо, – ты бы хотела читать Библию сама?

– Да. Когда я вижу, как придворные дамы сидят с книжками…

– Тише. – Он приложил палец к ее губам. – О таких вещах лучше никому не говорить.

Из-за его прикосновений, его близости Дот было трудно дышать. Во двор въехали два всадника, спешились, о чем-то беседуя. Сизые голуби дрались из-за хлебной корки. Колокол на часовне пробил два раза.

– Мне надо идти, – опомнилась Дот, пытаясь вырваться, но Уильям, схватив ее за руку, усадил рядом с собой.

– Я научу тебя читать, – с воодушевлением произнес он, его лучистые глаза сияли.

– Да я ни за что не научусь…

– Научишься. Все не так трудно, как кажется. Приходи попозже, когда королева ляжет спать; мы начнем с молитвы. – Он притянул ее к себе и поцеловал в щеку, легко, словно перышком коснулся. – Буду ждать тебя с нетерпением.

– Я должна идти, – сказала она.

Уильям проводил ее и распахнул перед ней дверь, как будто она графиня, не меньше.