Гамбит. Пешки ходят первыми

Все трое мужчин недоуменно переглянулись. Каждый из них пытался понять, скрывалось ли что-то за ее словами, либо каждый из них думал в меру своей испорченности, а Эванс озвучила реальное положение дел. Девушка же, напротив, сидела с бесстрастным выражением лица и переводила взгляд с одного человека на другого, не понимая, что такого она сказала.

– Что? – не понимала она ошарашенных взглядов и неловкого затянувшегося молчания.

Адам только закрыл лицо рукой, желая, чтобы она никогда больше не открывала рот, ни для разговоров, ни для чего-то еще. Спасти ситуацию решил Лиам.

– Минутку, джентльмены, – он поднял руку, беря слово, и перегнулся через стол к уху девушки, что-то сбивчиво ей объясняя.

– Фу, Лиам! – завопила она, переходя на высокие частоты девчачьего писка. – Мне теперь ухо надо вымыть! – Эванс ударила Лиама по руке в ответ на его разъяснение двойного смысла ее высказывания. – Гадость какая! – возмущалась она, а Адам сжал губы от раздражения и посмотрел на нее с прищуром.

– Браво, мисс Эванс, я еще не вышел на поле, а мне уже гол, – хмыкнул он. – И я бы рад согласиться по поводу своего сейфа, вот только дуракам следует помнить, что не все то золото, что блестит, – надменно высказал Ларссон, гордо выпрямив спину, и откинулся на стул.

Он послал Эванс циничную ухмылку в лучших традициях Ларссонов, но Эванс только отрицательно покачала головой и сдула волосы с лица. Мелкая пигалица всем видом показала, что мяч Адама едва долетел до сетки.

– Очень расплывчато, сэр, очень, – оценил Фрей его суждение, словно вершину неподвластную даже опытным альпинистам.

– А где ссылки с пояснениями? – не понял Лиам и посмотрел на Фрея, который точно уловил смысл сказанного.

– Ваш брат говорит о пирите, а иначе «золото для дураков», – объяснил ему Фрей, – и один – один, – Лориан взял на себя роль рефери в очередном раунде «Друид-Викинг».

– Отлично, я медный колчедан, – фыркнул Лиам. – Супер! Ничего подороже не нашлось? – обиделся младший Ларссон.

– И то верно, Лиам, и то верно, – согласилась Эванс, качая головой. Ей предстояло отбить сильно крученый мяч, но сдаваться она, как и всегда, не собиралась. – Вместе с золотом встречаются куда более редкие элементы, рядом с которыми оно выглядит лишь пустой и бесполезной породой, – оспорила она суждение Адама.

– Обо всем и ни о чем, – Адам не принял ее аргумент во внимание, и Эванс продолжила.

– Рассмотреть и понять их ценность – дело не для среднего ума, – продолжила она. – Хотя они и правда похожи на нечто более обыденное, как вы выразились, сэр, для дураков, – подвела девушка, но никто ее не понял.

– Слишком абстрактно, нужна конкретика, – заявил рефери в лице Фрея, который тоже не понял к чему она ведет, но смысл в ее словах точно был, правда, скрытый очень глубоко.

– Пламя меди напоминает теллур, – девушка взяла стакан из рук Лориана и взболтнула содержимое, смотря на него сквозь свет ламп, – горящий зеленым только в хлорной среде, – Эванс сделала небольшой глоток и поставила стакан на стол, ознаменовав этим окончание своих слов.

– Туше, мисс Эванс, – сквозь зубы процедил Ларссон.

Желваки на лице Адама заиграли в полную силу, когда он признал свое поражение, прекращая разговор, пока никто не понял, на что она намекала. Согласиться на поражение сейчас означало избежать многих проблем в дальнейшем. Это ли не умный стратегический ход, с которым все согласились, но только Адам понял намек. Эванс вспомнила ту ночь, когда Ларссон принес ее домой и в минуту ее слабости притворился младшим братом. Значит, наутро Эванс четко осознавала, кто спал рядом с ней, выдавая себя за Лиама, успокаивая ее метавшееся в ужасе сознание. Адам не мог и предположить, что в памяти Эванс останется хоть что-то из того вечера в подвале клуба Монстра. Доктор Саид накачал ее успокоительным и обезболивающим настолько, что она не могла самостоятельно идти. Пришлось везти ее домой в весьма помятом состоянии. Эванс не понимала, с кем говорила, кого звала, кого просила о помощи. Она звала друга, а рядом был не он. Рядом был совсем другой человек, чье сердце давно покрылось коркой льда. Только имя Никки растопило его на мгновение, и Адам остался, закрыв глаза «на пять минут», чтобы проснуться в ужасном холоде пропахшей хлоркой квартиры.

– Я же говорил! Это нифига не просто! – всполошился Лиам, а Адам снимал с руки часы.