Гамбит Смерти

Я задремал. Гармония с природой перешла в новое качество. Виделся мне Кишинев. Комсомольское озеро с водой, столь же чистой, что и здесь. Какой спрос с дремы? Я плыл на лодке, легко помахивая веслами, а чайки кричали и кричали, сначала радостно, а потом вдруг тревожно. Вода из небесно — голубой стала серой и плотной, как силикатный клей, лодка завязла, и, в довершение всего, перед ее носом вспучился водяной бугор, набряк и прорвался взметнувшимся в небо фонтаном вишневой венозной крови и коротким резким воплем.

Я проснулся, а крик из сна протянулся в явь, эхом отзываясь из ущелий.

Спуск вниз короток, но и тут можно подвернуть ногу. Или шею. Я берегся.

У берега Аркадий с Юрием о чем-то говорили вполголоса.

— Это не ты орал? — Юра чуть опух. Тоже, должно быть, дремал.

— Орал? Я думал, приснилось мне.

— Нет, кто-то действительно крикнул, — Аркадий напрягся, всматриваясь за мою спину. Нужно ему очки носить, а стесняется.

Я обернулся. Подходили остальные. Кто тот безумец, прервавший нирвану наставника?

— Все собрались? — голос у Валерия Васильевича тихий, но укоризненный.

— Комова нет, — Юрий смотрел на тропу.

— Сходите за ним.

Воцарилось молчание провинившегося класса перед строгим учителем.

Минута.

Вторая.

Из-за поворота тропы выбежал Юрий.

— Он разбился! Он разбился!

Олег первым шагнул навстречу.

— Что с Иваном?

— Насмерть, — Юрий остановился, повернул назад. Тропинка узкая, шли по одному, я сразу за Олегом. Несколько поворотов — и вот нависающая скала, место Ивана, крайняя, самая дальняя, а внизу, на каменистом берегу Желчуга — он сам.

Иван успел сгруппироваться в падении, но — двадцать метров. Семь этажей по городским меркам. И — камень. Эксперт не требовался.

Брызги речного потока долетали до нас и морозили кожу.

— Как же это он? — Аркадий отвел взгляд. Зрелище не для шахматиста.

— Упал. Сорвался, наверное, — Юрий кинул взгляд на скалу.

— Не следует ли сообщить властям? — Александр Борисович, Александр Борисович! Вот тебе и концентрация.

— Каким властям? Где они, власти?

Да. С властями в горах сложно. И не в горах тоже. Военные патрули или самооборона — это есть. Но на падение со скалы они не приедут.

— С властями я улажу, — Юрий знает, что делает. — Составим акт о несчастном случае. Вот с телом проблема. Придется доставить в поселок. Я думаю, в Харыз идти смысла нет. Сегодня поздно, а выйти завтра — доберусь к ночи, опять дела не будет. Вот послезавтра машина придет, на ней и отправлюсь. Деньги понадобятся.

— Разумеется, — Стачанский разгладил лоб.

— Олег, принеси носилки. Они у входа в чулане.

— Хорошо.

— Может быть, подняться наверх, посмотреть? — подал голос Аркаша.

— Зачем? Впрочем, давайте. Только осторожно, и не все. Петр Иванович, вы пойдете со мной?

Ничего необычного наверху мы не обнаружили. Юрий осторожно подошел к самому краю.

— Наверное, голова закружилась. Все-таки горы. Или просто слишком близко подошел и потерял равновесие. Давай осторожно вниз.

— Нашли что-нибудь? — Аркаша нервничал.

— А что мы могли найти?

— Следы борьбы, например. Вдруг на него напали?

— На Ивана? К нему невозможно незаметно подойти. А одолеть он мог любого, даже не вспотев. Ну, может, кроме Олега.

— Вы говорите ерунду, — оборвал его Нимисов. — Олег находился от него дальше всех. И мимо меня незамеченным пройти не мог никто.

— Я не в том смысле… Бесспорно, произошел несчастный случай. Бывает с самыми опытными людьми.

— Вот именно, — отрезал Нимисов.

Показался с носилками Олег. Я помог уложить тело. Комов был тяжелым, очень тяжелым.

Меняясь, мы дошли до шале.

— Я думаю, тело надо поместить в холод, на ледник, — Юра вытер пот. — Днем жарко, и вообще…

— Там же продукты!

— Нет, Петр Иванович, не на твой. Тут есть еще, рядом с сараем. Зимой заложили, я знаю. Для трофеев охотничьих.

— Правильно, — Нимисов согласно кивнул. — Тело может вызывать фрустрацию биополей.

Второй ледник был в метрах пятидесяти от дома. Я не пошел туда.

Разумеется, трудно рассчитывать на почетный караул и всенощное бдение, но вот так — куда-то в погреб одинокий труп, а сами — продолжать подготовку? Жестокая штука — большой спорт.

Совсем без настроения сидел я на кухне, отказавшись от помощи Олега. Керосиновая лампа не казалась такой уютной, как прежде. Даже чистка картофеля, занятие сродни вязанию, не успокаивала.

После весенних оползней линию не восстанавливали, не до того, и сидели мы без телефона и электричества. По Нимисову, это и требовалось — низкочастотный ток-де притупляет мышление.

Коренчатым ножичком я нарезал картофелины на четвертушки, набрал в кастрюлю воды и бросил щепоть соли. Хорошо, с водой нет проблем — умная система подводила ее из горного источника самотеком.

Заглянул Анатолий.

— Сочку попьешь?

— Обязательно.

Он всегда пьет томатный сок по вечерам — заботится об остроте ночного зрения.

— Будешь и сегодня комету искать?

— Да. Небо ясное. Луна, правда, мешает.

Вода закипела, я убавил огонь.

— Как развивается шахматная мысль?

— Помаленьку. Жалко парня, дурацкая смерть. Стачанский с Аркашей разбирают вариант.

Он посмотрел на кастрюлю.

— Что на ужин?

— Скоро узнаешь.

— Ладно, пойду.