Гамельнский Крысолов

Гадатель был уверен, что если бы Джек попытался объясниться, просто рассказал о своем отношении к Тристане и о том, что хотел помочь самому Гадателю, Виктор бы выслушал его и, наверняка, простил бы, пусть даже после долгой и глупой ссоры.

Но Джек промолчал. Вместо того, чтобы объясниться с другом, он дал волю эмоциям. Его злость и неспособность противостоять собственным эмоциям подтолкнули его к бездне - и Крысолов нанес вред целому роду. И, будто этого ему было мало, он сделал Виктора своим соучастником.

-А ты стоял там и смотрел, - Гадатель брезгливо поморщился, вспомнив, как его сковали страх и неуверенность в собственных силах, тогда в Эдинбурге, когда Джек произносил роковые слова. Виктор даже не пошевелился и не попытался ему помешать, так что произошедшее было и на его совести.

Порой Виктор все еще чувствовал себя причастным, будто в том, каким стал Джек, была его вина, и все эти жизни, что Крысолов забрал, были жертвами и Гадателя тоже.

Гадатель снова и снова вспоминал об этом - едва закрыв глаза, он опять видел тот вечер, и выражение лица Джека, искорки безумия в его глазах, руки, сжатые в кулаки. Виктор все задавался вопросом, почему же Джек тогда просто рассказал ему, что Тристана не заплатила запрошенную цену, но даже не попытался объяснить свои действия.

Совсем скоро они, наверняка, встретятся. Джек не станет ждать новостей и попытается найти Виктора сам. И что тогда? Как им говорить друг с другом теперь?

Потом Гадатель открыл глаза, посмотрел на сиденье впереди и вспомнил Пенелопу, и тут же вернулся мыслями к разговору с ней.

Конечно, Виктор не мог смириться с тем, что Пенелопа сделала выбор в пользу Иеронима вместо него. Он не мог понять, по какой причине медиум пошла на такую жестокость по отношению к нему и лишила его самой близкой подруги. Это возмущало его настолько, что порой хотелось кричать.

Быть может, если бы она рассказала ему о своих ощущениях, он смог бы предотвратить ее собственную смерть. Он ведь Гадатель, он бы заглянул в будущее и все узнал, и обязательно предотвратил бы. Цепь событий бы изменилась, и, вполне возможно, происходящего сейчас даже не случилось бы. Или все произошло бы совсем иначе.

По крайней мере, Виктору очень хотелось в это верить.

Пенелопа казалась ему все загадочнее. Забавно, но девушка, которая выросла практически у него на глазах, теперь предстала ему полной неразгаданных тайн, о существовании которых он узнал лишь сейчас.

Пенелопа знала больше, чем ему могло показаться. Например, она знала, что смерть Гадателя тщательно продумана им самим, и, может, именно поэтому она так долго ждала, прежде чем явиться, и так же долго не приходила, чтобы забрать его. Призрачная жизнь тоже многому учила его. Пока его тело мучила лихорадка, сам Виктор мог увидеть, как важен он для других людей и сколько боли его безрассудство может принести. Как будто кто-то хотел показать ему, насколько важно ценить свою собственную жизнь и жизнь окружающих, каждую секунду рядом с близкими людьми. Как Грейс.

От осознания, что вот-вот, совсем скоро, он снова сможет ее обнять, крепко-крепко, и не отпускать как можно дольше, у Виктора начинали дрожать руки, хотя это получалось скорее по привычке.

Будучи живым, Виктор бы задремал на этой мысли. По крайней мере, он сам так думал, но будучи призраком, он был лишен этой сладкой возможности спать. С другой стороны, стоило ему вспомнить об этом, как автобус въехал в город и, минут через пять, остановился на конечной остановке. Кто-то из пассажиров грубо тряхнул Иеронима за плечо, чтобы разбудить, и альбинос тут же подскочил. Кутаясь на ходу в куртку, спрятав баночку в карман, он поспешил выскочить из автобуса, и, на мгновение, запнувшись и неуверенно озираясь по сторонам, побежал прочь.

Виктор поспешил за ним.

Стоило Иерониму закрыть за собой дверь в дом Анны, как из комнаты Виктора тут же показалась Грейс. Она быстро сбежала с лестницы, растрепанная, со следами от подушки на щеке. Свитер, в который она была одета, был запачкан кофе и джемом, руки мелко дрожали от усталости и волнения.

-Почему Джек? Почему ты поехал к нему, не предупредив меня? Почему не подумал о том, как к этому отнесся бы Виктор? Господи, Иероним, я... - она говорила так быстро, что даже Виктор не сразу понял, что за слова она произносит. Альбинос схватил девушку за плечи и мягко тряхнул.

-Успокойся, Грейс.

-Я подумала, что ты не приедешь больше, и испугалась, что он умрет у меня на руках, и я буду одна, и... - Грейс нервно повела плечами, вытерла краем рукава набежавшие слезы и тихо произнесла, - Прости, я просто... Виктору стало хуже.

-Ненадолго, - Иероним достал из кармана баночку и протянул Грейс, - Я ездил к Крысолову за противоядием. Виктор поправится, если мы будем поить его этим три раза в день. Он придет в себя, и ему станет намного лучше.