Гамлет шестого акта

После ужина прогулка и впрямь состоялась, причём, мистеру Коркорану удалось устроить так, что мисс Морган не смогла сопровождать их — она играла в кадриль с милордом Хеммондом. Мисс Бэрил трепетала, опасаясь, что кузен прямо при ней выскажет своё недовольство сестре. Мисс Хеммонд тоже трепетала — в восторге от приглашения. Её платье изумляло роскошью, весьма мало, правда, подходя для прогулок и составляя странный контраст простому платью Бэрил.

Кузен не оправдал ни опасений Бэрил, ни надежд Софи. Он затеял весьма странный разговор с мисс Стэнтон об известных музыкантах, потом цитировал на память десятки поэтов, говорил и о составах древних снадобий и лекарств, которыми глупцы пытались продлить жизнь.

— Вы говорите с таким презрением, — заметила мисс Бэрил, — словно считаете исцеление больных глупостью, а попытки продлить жизнь — грехом.

— Так и есть, сестрица. Человек должен жить, пока он угоден Господу. Если же ты не угоден Господу — зачем жить?

— Но мне показалось, что вы все же интересуетесь древними снадобьями, тайнами растений. Зачем же?

— Чтобы постичь величие Божие, только и всего. Если же какое-то открытое мной снадобье заживит царапину, или позволит дышать астматику — это вторично, но допустимо к применению, ведь это всё равно есть проявление величия Божьего.

Бэрил улыбнулась.

— Вы часто говорите о Господе. Почему же вы не предпочли церковь?

Мистер Коркоран улыбнулся.

— Такие вещи не могут быть предпочитаемы, дорогая Бэрил. Это они оказывают предпочтение вам. И кто знает, может, Божьи стези когда-нибудь выберут меня. Между моим нынешним делом и стезями Господними пропасти нет.

Мисс Хеммонд устала слушать разговор, в котором не было ни слова о том, что было для неё самым важным на свете, но вступить в беседу не решалась, однако последняя реплика мистера Коркорана заставила её поморщиться.

— Можно подумать, все эти священники — святые. Посмотрите на этого… что ходит повсюду с вами… Только и делает, что на девиц пялится. Он, что, по-вашему, святой?

Мисс Бэрил вздохнула и поморщилась. Зачем она так? Сестре не следовало осуждать человека, которого она совсем не знала. Мистер Коркоран улыбнулся.

— Мистер Доран — человек порядочный и праведный, хотя и не безгрешный, ибо несть человека родившегося — и не грешащего. Святость, дорогая кузина, не есть чистота души и тела, но стремление к ней и усилия по её достижению. Чем большие усилия прилагаются человеком по очищению своей души — тем выше и его святость.

Софи полагала, что это никому не нужно, но вслух этого не сказала. Прогулка все больше разочаровывала её — мисс Бэрил то и дело вставляла реплики, обменивалась с мистером Коркораном шутками и замечаниями, делавшими беседу занимательной, но ей не представлялось случая сказать что-либо интересное. Точнее, в случаях-то недостатка не было, но что было сказать? Мистер Коркоран затеял с кузинами забавную игру — цитировал высказывание, предлагая угадать, чьё оно. Мисс Бэрил угадывала часто, и тогда, отгадавшая, задавала вопрос сама. Тот, кто отвечал правильно, получал очко.

— «Как далеко простираются лучики крохотной свечки! Так же сияет и доброе дело в мире ненастья».

— Шекспир!

— Правильно. Пять очков. Ваша очередь, Бэрил.

— «Любовь — это мудрость дурака и глупость мудреца».

— Это Самуэль Джонсон, мисс Бэрил. Теперь вы угадывайте. «Человек отличается от других созданий способностью смеяться».

Бэрил задумалась. Софи же игра раздражала — она мало читала, не могла угадать ничего, и ей казалось, что мистер Коркоран специально затеял эту игру, чтобы унизить её. Мисс Бэрил наконец робко спросила:

— Джозеф Аддисон?

— Правильно. Шесть очков. Ну, а что вы предложите?

— «Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки».

— Это тоже Джонсон. Вы любите его?

Бэрил рассмеялась.

— У нас в пансионе преподаватель греческого языка часто его цитировал. Особенно рекомендовал запомнить, что «мужчине приятнее видеть накрытый к обеду стол, чем слышать, как его жена говорит по-гречески». А преподаватель гимнастики часто цитировал другое его высказывание: «Я не раз со всей искренностью говорил молодым людям: если хотите чего-то добиться, вставайте пораньше — сам же ни разу в жизни не подымался с постели раньше полудня…», а миссис Линдон, прекрасная пианистка, всегда приводила высказывание Джозефа Аддисона: «То, что не является чепухой, не может быть положено на музыку». Я возражала, ведь и шекспировские сонеты, и псалмы поются, но она была уверена, что современных песенок с умными словами не сыскать…

— Ну, в этом она не так уж и ошибалась…