Гамма-воин

Многократно усиленный колодезной акустикой грохот заставил Тарасова зажмуриться. Крышка люка откатилась, и в глубину хлынул ослепительный поток солнечного света. Колыхнулись на краю лаза тени.

— Выходи! — прогудел сверху голос.

— Не пойду! Опять бить будете! — в тон отозвался Тарасов. — Соблюдаю режим дня — дневной отдых у меня сейчас!

— Вылезай, майор, хватит дурака валять! — снова гаркнули сверху, и Артем узнал голос генерала Ларичева.

Упал и заскользил вниз конец буксировочного троса.

— Пояс обвяжи и не дергайся, понял?! — крикнул другой голос.

Водила служебной «Волги» оказался парнем неслабым: через несколько минут Тарасов был благополучно отбуксирован и уложен на большую землю.

— Он? — спросил Михаил Федорович у Ларичева. Тот, склоняясь над Артемом, не ответил.

— Ну и отделали тебя! — сокрушенно покачал головой генерал. — В госпиталь сразу поедешь! Без разговоров!

— Я его в служебной машине не повезу! — отворотил нежный нос лубянский чиновник. — Дружба дружбой, знаешь, а запах запахом…

— Не проблема: я нашу госпитальную вызову! — поднялся Ларичев. — Наручники сними с него! — приказал он водителю. — Ключ-то есть небось?

Освобожденный Тарасов сел, подтянув колени к животу, и принялся растирать затекшие лодыжки.

Секретный объект опустел, только сиротливо чернела на лавочке забытая бойцами черная маска. Отправил их Михаил Федорович куда или сами убрались от греха подальше, убоясь проверки, — спрашивать Артему совсем не хотелось. В большой политике больно бьют. В живот и по голове. Только того глиста бы встретить, поговорить по душам…

Ларичев подмигнул Артему и весело промолвил:

— Будем-были, майор! Знаешь такую присказку?

— Это как понимать, товарищ генерал? — растянул в улыбке разбитые губы Тарасов. — У меня с чувством юмора в последнее время как-то не очень.

— Значит: будем помнить, какими мы были, и впредь будем жить на полную катушку. Чтобы помирать стыдно не было!

— Без базара! — осклабился Артем.

— Что-что?! — не понял Ларичев.

— Это означает «так точно, товарищ генерал!»

Глава пятнадцатая. Дракон на пороге

— Но мне надо это знать!

— Невозможно, господин…

Реплика потонула в гуле — видеоабонент в Москве сидел у открытого ввиду жары окна; только что вкатился в колодец двора громогласный мусоровоз…

Ле Жэнь усмехнулся и бросил стоящему рядом слуге:

— Сделай так, чтобы там увидели то, что у меня за спиной…

Босс тронул кресло, и оно откатилось в сторону, деликатно щелкнув колесиками. Слуга склонился над клавиатурой, переместил глаз веб-камеры и поклонился.

Ле Жэнь вернулся к беседе с далеким земляком. Точнее, он уставился в монитор на собеседника, с которым его разделял добрый десяток тысяч километров. На бархатной стене за спиной босса висел узкий китайский меч с кованой ручкой и кисточкой, подаренный недавно товарищами из ЦК компартии Китая; прямо под мечом тепло улыбался Ле Жэнь. Добавить к увиденному было нечего. Намек был понят.

— Но это невозможно, господин! — На мониторе было видно, как низко поклонился абонент и прядь черных волос упала ему на лицо. — Я пытался, но это невозможно…

— Меня все-таки очень раздражает эта новая техника, — доверительно сообщил Ле Жэнь слуге. — Я напрасно согласился разговаривать с помощью компьютера. В следующий раз Ван должен будет прилететь для разговора сюда, в Пекин, первым же самолетом… Кстати, тебе известно, почему меня называют Ле Жэнем?^[5]Я вселяю ужас в души людей, но меня мало кто видел…

Босс вернулся к пруду и уткам. Он мог бы себе позволить эту роскошь — истратив безумные деньги на разведку, пригласить к себе того самого русского спецназовца и посмотреть ему прямо в глаза. Может быть, в них отыскались бы ответы на вопросы старого Ле Жэня?.. Но нет: значение слова «невозможно» босс знал. Значит, следует убить. Убить — к сожалению. Даже мудрый Конфуций и тот не мог бы не согласиться с таким решением…

Спецмашина с бригадой медиков, вызванная Ларичевым, прибыла довольно быстро. Пока суровая фельдшерица, сияя круглыми голыми коленками, обрабатывала ушибы и ссадины, молодой доктор, несмотря на все протесты Тарасова, вкатил ему хорошую дозу обезболивающего. В ватной тишине, последовавшей за уколом, Артем услышал, как заводится черная «Волга» и негромко беседуют люди — тот, незнакомый человек, который, похоже, спас жизнь незадачливому майору спецназа… и генерал Ларичев.

«Спокойные оба такие… будто не случилось ничего… — поплыли в голове Антона мысли. — Все-таки подрихтовали меня те волки конкретно… как никогда… В голове так и поет… черт…»

Артем очнулся в отдельной больничной палате. Койка, тумбочка, пластмассовые цветы на подоконнике. Жалюзи приспущены, и окно приоткрыто. Капельница булькает едва слышно, вливая в вену прозрачную жидкость. Вдалеке слышно, как звякают в лотке инструменты… Это был госпиталь Мандрыки, он же Центральный военный клинический госпиталь. Новые Горки, недалеко от станции Болшево. Экология, уют и забота. Ларичев побеспокоился.