Гамп и компания

Все оставшееся утро я подписывал бумаги, которые приносила мисс Хаджинс. Должно быть, я подписал штук двадцать или тридцать, и хотя на некоторые я даже вроде как смотрел, я не понял из них ни слова. Через час-другой в животе у меня заурчало, и я стал думать о креветках по-креольски, которые готовила моя мама. Моя добрая старая мама.

Очень скоро Айвен приходит и говорит, что настало время для ленча. Лимузин отвез нас в ресторан под названием «Четыре времени года», и нас пригласили за столик, где уже сидит высокий костлявый парень в костюме и с волчьим выражением на физиономии.

— Итак, мистер Гамп, — говорит Айвен Бузовски, — я хочу, чтобы вы познакомились с одним моим другом.

Парень встает и жмет мне руку.

Зовут его Майк Маллиган.

Майк Маллиган, судя по всему, биржевой маклер, у которого с мистером Бузовски какое-то дело. Майк Маллиган занимается тем, что он называет «мусорными связями», хотя мне никак не взять в толк, кому захочется связываться с какой-то там кучей мусора. Тем не менее впечатление у меня создается такое, что Майк Маллиган — большая шишка.

После того как Айвен и Майк немного поболтали, они обратились ко мне.

— Как насчет того, мистер Гамп, — говорит Айвен Бузовски, — если вот этот самый Майк будет время от времени вам звонить? Он будет говорить вам название компании, и когда он будет это делать, я хочу, чтобы вы это название записывали. Он будет очень аккуратно произносить название, так что никаких ошибок вы не допустите. Когда вы его запишете, отдавайте название компании мисс Хаджинс. Она будет знать, что с ним делать.

— Да? — спрашиваю. — А это зачем?

— Чем меньше вы будете знать, тем для вас лучше, — говорит Айвен. — Мы с мистером Маллиганом порой оказываем друг другу услуги. Мы обмениваемся между собой кое-какими секретами — вы понимаете, что я имею в виду?

Тут он заговорщически мне подмигивает. Что-то во всей этой истории мне не нравится, и я собираюсь об этом сказать, но как раз тут Айвен подбрасывает мне большие новости.

— Теперь, Гамп, я вот о чем думаю. Вам требуется достойное жалованье. У вас должно быть достаточно денег, чтобы содержать вашего сына в школе. Кроме того, вам и самому необходимо занять устойчивое финансовое положение. Так что я думаю, скажем, о двухстах пятидесяти тысячах в год. Ну, как это вам?

Тут я совсем обалдеваю. Да, в свое время я заработал немного денег, но то, о чем говорит Айвен, это слишком много для идиота вроде меня. А потому я несколько секунд об этом размышляю, после чего просто киваю головой.

— Порядок, — говорит Айвен Бузовски. — Тогда по рукам.

А мистер Маллиган, тот просто как Чеширский Кот ухмыляется.

Несколько месяцев спустя мои административные обязанности набирают полный размах. Я подписываю бумаги как сумасшедший — объединения, приобретения, закупки, распродажи, двойные опционы. В один прекрасный день я сталкиваюсь с Айвеном Бузовски в коридоре, а тот хихикает себе под нос.

— Ну вот, Гамп, — говорит он, — сегодня как раз такой денек, какие мне нравятся. Мы все-таки купили пять авиалиний. Я изменил названия двух из них и напрочь закрыл три остальных. Эти сукины дети пассажиры хрен узнают, что за чертовщина с ними творится! Их задницы пристегнут к стальному цилиндру длиной в городской квартал и выстрелят в воздух со скоростью шестьсот миль в час. А когда они сядут, окажется, что они уже даже не на той же самой авиалинии, что во время старта!

— Прикидываю, они сильно удивятся, — говорю я.

— Они даже вполовину так не удивятся, как те дубины, что полетят на тех авиалиниях, которые я закрыл! — Айвен хихикает. — Мы радировали пилотам приказы приземляться немедленно, на самое ближайшее поле, а там выкидывать ублюдков наружу. Некоторые мудозвоны будут думать, что направляются в Париж, а их опустят холодненькими в Туле, что в Гренландии. А тех, кто купил билеты до Лос-Анджелеса, высадят в какой-нибудь дыре вроде Монтаны, Висконсина или чего-то вроде того!

— Разве они не взбесятся? — спрашиваю.

— А насрать на них, — говорит Айвен, махая рукой. — Вот о чем идет речь, Гамп! Подлый капитализм! Старое доброе кидалово! Мы, пожарная команда, должны настращать людей, а когда они не смотрят, от души пошарить у них в карманах. Вот, мой мальчик, вот в чем вся суть!