Читаем Гамсун. Мистерия жизни полностью

Вы опять будете возражать на каждое слово и по-прежнему станете поддерживать недовольство масс. И массы будут все так же чувствовать, что они обижены „классами“. Эти двести тысяч уже не вернутся в деревню, ибо в деревне нет ни парка „Тиволи“, ни синематографа, ни Народного дома.[113] Они не хотят обрабатывать землю, которая кормит нас всех, и эти двести тысяч в том числе. Вместо того, чтобы возделывать свой участок, иметь собственный дом для себя и своих родных, они хотят стать пролетариями в городе и жить по воле рока, а в худшем случае за счет приютов для бедных или милосердия. Они нужны деревне, нужны земле, но не нужны городу. Но они-то стремятся в город. В город! В своем заблуждении они не хотят ни слышать, ни думать о судьбах своих детей. Что станется с детьми и молодежью в атмосфере вечного недовольства и забастовок, каждодневной нужды? Но только город, один только город у них на уме. Сегодня опять пришел запрос о пожертвованиях на обустройство крестьян, переехавших в город. Затем к милосердию воззовут опять, и таким образом они перебьются до весны. А затем наступит опять зима. Усилим классовую борьбу! — скажете Вы.

А Вам бы следовало сказать о необходимости развивать сельское хозяйство в Норвегии, о том, что надо увеличить количество продукции. Производит ли что-нибудь пролетарий, фабричный рабочий? В общем и целом — нет. Он лишь перерабатывает продукт, преобразует его. Я же не знаю ни одной вещи, необходимой для жизни, которую бы мы не могли произвести и создать в деревне, — еду, одежду, жилье, свет. Скажете, у нас нет театра? Но у нас в деревне вершится такое действо, что и Национальный театр позавидует!

Надо развивать сельское хозяйство в Норвегии. Но не за счет государственных дотаций. Это теории юристов, живущих от политики. Сельское хозяйство, основанное на индивидуальном труде и личной заинтересованности каждого, — вот что необходимо. Предложите в Народном доме такую программу!

Я не считаю, что изрекаю абсолютную истину, но мне кажется, что моя программа продуктивнее, чем теория классовой борьбы.

Уважающий Вас

Кнут Гамсун».


Сам Гамсун тоже стремился создать «сельское хозяйство, основанное на индивидуальном труде и личной заинтересованности», однако это долгое время у него не получалось…

Для писателя время обретения Норвегией независимости стало и временем поиска собственного дальнейшего пути в жизни.

Свободу он обрел — и в полной мере наслаждался ею.

В первый же год после развода Гамсун пишет роман «Под осенней звездой» (1906), начало «трилогии о странниках» — «Странник играет под сурдинку» (1909), «Последняя радость» (1912).

В этих элегичных по тону романах Гамсун вновь возвращается к теме бродяжничества по родной земле. Повествование ведется от лица Кнута Педерсена, то есть самого автора. Его цель — вернуться к истокам, к простому народу и простым радостям жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное