Гамзатов против Адалло

При советской власти многие литераторы, евреи по национальности, как «инвалиды пятой группы» были лишены возможности издавать свои произведения. Ипоэтому вынуждены были заниматься переводами сочинений тех, которые устраивали власть. Государственный антисемитизм не давал талантливым еврейским поэтам вступать в союз писателей, публиковаться в печати и выпускать книги.

Переводчиками многочисленных сборников стихов Р. Гамзатова, выходившие в годы расцвета его творчества были евреи — Наум Гребнев и Яков Козловский. Как-то поэт сказал о своем переводчике Якове Козловском:

— Он меня переводит так, что потом, когда я перевожу его обратно на аварский получается совсем другое стихотворение — гораздо лучшее, чем у меня.

52 года (1951 до 2003 г. г.) он был председателем правления Союза писателей Дагестана. Среди его друзей были и представители из общины горских евреев. А секретарем союза писателей Дагестана был известный писатель Хизгил Авшалумов.

Посещая древний город Дербент, Расул Гамзатов всегда останавливался в гостях у своего близкого друга поэта Сергея Изгияева, который тоже занимался переводом литературного творчества Гамзатова.

Хана РАФАЭЛЬ

Газета «секрет», Рубрика «Еврейские мотивы»

Самед Самедов

«Скоро ли время поймает меня?»

(из книги «Это было, было», стр. 177 по 192. издана комитетом правительства по печати в 1997 г. Махачкала)

… тогда он (Р. Гамзатов) на волне времени стал во главе Союза писателей и издавал произведения «Две могилы», «Имам», жалящие как змея, Шамиля, оскверняя его достоинство личности. Скажем, он, пребывая в творческом экстазе, даже договорился до того, что в одном из этих скороспелых поэтических ремесел покрыл имама презрением, осмелившись лягнуть его, обозвав без зазрения совести «чеченским псом», «ингушским змеем», «объезженным конем, захромавшим».

Да только по заслугам ли возвел Гамзатов оскорбление над всенародным избранием возвеличенного имама Шамиля, не совещаясь ли с ведьмами наедине опоганил руки поэта? Или обуреваемый страстью подняться на пьедестал популярности и почета провозглашает «конец самозваным имамам»?

Пришла охота Нашему поэту в этом самом скороспелом и программном сочинение в духе угодничества правящему режиму плеснуть лишний раз плевком на верного продолжателя дела великого имама Шамиля — поседелого в боях предводителя повстанцев, четвертого имама Нажмудина, обозвав его (посмертно) «крупным барановодом». «Как инженер человеческих душ» должен же был Расул не запамятовать свои слова, сказанные на том организационном писательском съезде: «историки не зурначи, а поэты не танцоры» и дойти до понимания и объяснения исторических событий, а это привело бы его к терпимости, приличествующей настоящему поэту. В таком гамзатовском, или очень схожем с этим, ключе писали несуразицы свои и многие другие окололитературные дремучие опустошенные писаки и угодливые советские ученые мужи…

Ну, подумайте сами, можно ли говорить о человеке так, который, своею кровью и своими костями писал историю своей борьбы — будучи в ранге имама за волю и свободу своего народа.

Однако «народный поэт» в своем поэтическом пути по щучьему велению круто изменил творческое направление, как флюгер при сильном ветре с противоположной стороны, уже на той стороне туннеля отпустил душу на покаяние, взял имама под свое покров, выведя его в своих поэтических перлах на щит славы. Теперь уже в новых публикациях явно обозначился покровительственный тон, особо возвеличивая его в качестве народного героя. Ветер перемен в творческой стихии он всенародно объяснил просто и недвусмысленно: «Если в прошлое ты стрельнешь из револьвера, будущее на тебя выпалит из пушки».

А как с историками-то, они все так же ходят в зурначах?

Да. Но Расул обходится без зурначей, он стал воистину самодеятельным танцором — пляшет искрометную лезгинку в одиночку под собственный аккомпанемент на зурне, наглядно демонстрируя изобретательство на самостийной музыкально-литературной стезе. Такую же хитроумную ловкость, то есть магическую изменчивость Гамзатова в художественном перевоплощении проявил и в отношении других исторических личностей новой эпохи социализма — Сталина, Хрущева и Брежнева.

Да, случилась такая метаморфоза. Человек с зашореным взглядом не мог с высоты своего величия не стремиться продолжать «держать на плаву» своими старыми натренированными поэтическими средствами и литературным новаторством.