Ганфайтер. Дилогия

С замиранием сердца следил Тимофей, как падают вниз, кувыркаясь, такие тяжёлые, такие ёмкие кубики – цеппелин ощутимо вздрагивал, освобождаясь от груза.

– Зажигание! – каркнул Купри.

Заряды плазмы мгновенно догоняли танки, пропарывая им бока. В воздухе вспыхивали десятки тонн жидкого горючего – и валились, валились, валились вниз, чудовищным огненным дождём хлынув с небес на палубу авианосца.

– И пролил Господь на Содом и Гоморру дождём серу и огонь! – трубно взревел ТугаринЗмей.

Горящая нефть залила всю палубу «Ямато», она стекала за борт и растекалась по морю, пламенными ручьями устремлялась в нижние отсеки, превращая их в ад, поджаривала флаеры и геликоптеры, поднимала в небо клубящийся, копотночёрный дым.

– Рыжий! Белый! Сброс по пять штук! Внизу – не стрелять!

– Подкинь им дровишек… – донеслось ворчание Ильи.

Десяток танков полетел вниз, ускоряясь, со всего маху врезаясь в палубу и пробивая настил. Сырую нефть разбрасывало во все стороны, она мгновенно вспыхивала, и теперь уже настоящие водопады пламени рушились на вторую палубу.

– Борт восемь дробь вэ! – завопил звучатель на пульте. – Какого дьявола?!

– Авария! – заорал Сихали в ответ и выключил звук. – Рыжий! Белый! Полный сброс! Зажигание!

Последние танки полетели вниз, пропадая в непроглядносажной туче. Им вслед зацвиркали струйки перегретой плазмы – клубки огня падали на крейсера, окатывая корабли потоками пылающей нефти.

Прошивая тучу, снизу прилетел луч лазера, тонкий, как спица, и пронизал цеппелин насквозь. Ещё раз, и ещё шарил он огненным пальцем, нащупывая гондолу, ибо в прожёге корпуса пользы было мало – тот весь был заполнен малыми баллонетами с гелием. Сдувался один баллонет, ну два, ну три или четыре, а их над гондолой были десятки и десятки. Техника безопасности!

Залп из лазерных пушек повредил левую турбину, а правая отвалилась, полетела в море.

– По капсулам!

Рыжий с Белым метнулись к незанятым капсулам слева, Тимофей соскользнул в свободную правую.

– Отстрел!

Так уж вышло, что поспели они в самый последний момент – цеппелин попал под перекрёстный огонь. Два пакетных лазера буквально искромсали гондолу и весь мидель дирижабля – длинная сигара воздушного корабля развалилась надвое, да так и полетела дальше, плавно вращаясь в воздухе.

Ничего этого Тимофей видеть не мог – судорожно вцепившись в рычаг управления, он уводил спасательную капсулу на юг, забирая к западу, куда стелился дым. Жирные клубы махом наплывали навстречу, и вдруг распахнулось огромное белое пространство – шельфовый ледник ^[145]Эймери. Сразу за припаем отвесно возвышался ровный ледяной обрыв, у его подножия чернела неширокая полоска воды, около которой на льду Сихали успел заметить нескольких тюленей. А затем понизу потянулась слабоволнистая снежная равнина шельфового ледника, изрезанная трещинами.

Капсула резко снизилась, несясь понад самым льдом. С ракетнолазерных крейсеров больше не стреляли – нефть горела хорошо, – зато звено флаеров снялось с палубы «Ришелье» и бросилось вдогонку. Вон они, на хвосте, мааленькие такие чечевички…

Сихали отвлёкся на секунду, чтобы глянуть по сторонам. Справа от него летели две спасательных капсулы, похожих на овалы, слева ещё парочка. «Цеппелин снёс яйца…»

Информтабло тревожно замигало, предупреждая: горючее на исходе! Сжав зубы, Тимофей повернул капсулу ещё южнее, направляя её к горам ПринсЧарлз. Четыре эллипсоида повторили его маневр, как ведомые. И тогда флаеры открыли огонь на поражение.

– Сволота поганая! – прошипел Браун, бросая капсулу влевовправо, вверхвниз. Достаточно одного попадания, чтобы капсула закувыркалась по льдам, распадаясь на части, на мелкие кусочки…

Зазвонил радиофон. Нашарив его левой рукой, Тимофей разглядел в перекошенной стереопроекции незнакомое лицо, застывшее как маска, – мужчина лет тридцати, вряд ли старше.

– Слушаю! – рявкнул Сихали.

– Немедленно сворачивайте в направлении шоссе «Прогресс – Союз» и летите вдоль трассы. Увидите четыре флаера поперёк шоссе – можете садиться. Мы вам поможем.

Времени на то, чтобы спрашивать, кто да что да как, просто не было. Выбора особого не существовало тоже. Браун, повторяя вслух нехорошие слова на «б» и «с», да в разных сочетаниях, завернул капсулу к югу, и вот она, дорога – узковатая полоса, выложенная настилом, змейкой обегавшая голые каменистые холмы метров до ста высотой.

Облетая второй холм по дуге, Сихали увидел впереди четыре флаера в положении нормальной посадки, перегородивших шоссе.

Информтабло горело красным, не переставая: топливо кончается!

Тимофей затормозил и сел на последних каплях, приземлившись в снег «за спиной» неизвестных флаеров. Ведомые капсулы пролетели по инерции ещё с полкилометра, развернулись и сели рядом с ведущей.