Ганфайтер. Огонь на поражение

Досматривать, как добьют кальмара, Браун не стал, он хотел запомнить эту картину из жизни — битву титанов в лунном свете, где все по правде, где есть лютая жажда убийства и дикое, воистину первобытное неистовство.

— Нравится? — послышался тихий голос Наташи.

Тимофей обернулся. Девушка стояла за его спиной, кутаясь в наброшенную куртку. Младший смотритель кивнул и добавил вслух:

— Очень.

Стоун придвинулась ближе и неожиданно спросила голосом, вздрагивающим от волнения:

— А я тебе нравлюсь?

Сихали до того растерялся, что не сразу нашелся с достойным ответом. Наташа расценила его молчание по-своему и резко отвернулась, бросив:

— Прости, я…

— Нет, нет! Я просто… Просто забыл все слова.

Браун шагнул к девушке, желая утешить, успокоить ее, убедить, что она красива и желанна, что они друзья… Хотя о дружбе лучше промолчать.

Он обнял Наташу со спины, и рука его легла на грудь девушки — сосок, набухший, почти твердый, ткнулся в ладонь.

— Моя каюта тут, рядом… — донесся до Тимофея задыхающийся шепот.

Глава 5. «Красная суббота»

С утра прибыл грузовой дирижабль с Парамушира и доставил три новеньких «Орки» — их быстро распределили между «ветеранов». Боровиц определил Сихали Брауна к Арманто Комовичу, в его звено субмарин, и закрепил за младшим смотрителем «Орку» под первым номером, на которой сам до этого ходил.

А после обеда прозвучал сигнал тревоги — с дежурного вертолета сообщили, что в стаде намечается большая драка.

Вуквун как раз грелся на солнышке, потягивая любимое пивко, и тут подлетел сегундо.

— Чего сидим?! — загромыхал Станислас. — Поднимай звено! Тебе что, отдельное приглашение нужно?

— Ста-ан, — очень натурально заныл Арманто, — рука разболелась, не могу! Шибко-шибко болит! Пускай Джамил сегодня за меня побудет, а? Ноют старые раны, однако…

— Сейчас я тебе новые понаделаю! — пообещал Боровиц. — А ну, быстро встал — и бегом марш в доки! Лодырюга!

Сихали с интересом следил за перепалкой, заодно примечая, на чём тут держится трудовая дисциплина.

— Что за шум, а драки нет? — весело спросила Наташа, спускаясь с капитанского мостика.

— Провожу воспитательную работу с личным составом, — пробурчал сегундо. — Разленился твой Арманто, дальше некуда!

— Да рука совсем отваливается, — страдальчески сморщился Вуквун, — а от этого зверюги никакого милосердия… Меня лечить надо, а не угнетать, понял?

— Сейчас я тебе лечебный массаж назначу, — зловеще пообещал Боровиц. — Пинками с одра подниму и в строй поставлю!

— Может, Тугарина послать? — неуверенно предложила Наталья.

— Ага! А на вертолет я кого посажу?

— Ну, я могу…

— Еще чего не хватало! Вуквун у тебя старшим смотрителем числится или ты у него? Это ты ему каждый месяц отсчитываешь сорок азиков! Так вот, пусть хоть изредка их отрабатывает!

— Арманто… — сказала просительным голосом Наталья. — И я с вами схожу. Мм?

Мнимый больной тяжко вздохнул и поднялся.

— Ладно, — проворчал он, словно делая великое одолжение. — Попробую превозмочь недуг. Сихали, за мной!

Звено субмарин, по очереди и в темпе, перебросили на турболете в район мыса Наварин. «Орку-1», невзирая на номер, погрузили на борт последней.

Турболет несся над самым морем.

— Внимание! — заговорил динамик на пульте. — Высота десять метров. Открываю люки грузового отсека. «Орка-1», приготовиться!

«Моя!» — подумал Тимофей с удовольствием и выговорил:

— Готов!

Клацнули, разжимаясь, шлюпбалки, и субмарина отделилась. Океан поднялся навстречу, заваливаясь вбок. Браун быстренько выпустил кормовые крылья, субмарина выровнялась и торпедой ушла в пологий вал. Толчок был чувствителен, но некогда испытывать ощущения, работать надо!

Боровиц пересилил свою обычную подозрительность к новичкам и посадил-таки младшего смотрителя на свою «Орку», субмарину хоть и б/у, но в ХТС.[26] И Браун намерен был оправдать оказанное ему высокое доверие.

Он убрал крылья и одновременно запустил двигатель. Реактор за спиной глухо засвистел, заныли турбины, загудел пар. За прозрачным колпаком рубки зеленела вода, мелькали какие-то тени.

— Я — Вуквун, — послышалось в наушниках, — цель справа по курсу, идем «звездой»! В центре я пойду, левее и выше — Джамил, правее и выше — ты, Токаши. Наталья идет левее и ниже. Правее и ниже — Сихали… Слыхал, амиго?

— Еще как… — буркнул Браун.

В наушниках хихикнули.

— Ну, как говорит Станислас, стройся! — весело прикрикнул Арманто. — Глубина сто метров.

Звено субмарин понеслось к стаду вертикально поставленным кольцом диаметром в пятьдесят метров. Тимофей держался на своем месте — на двадцать метров правее и ниже командирской субмарины — и набирал ход.

— Токаши! Скакни на поверхность, прими радиограммы.

— Есть!

Субмарина Ашизавы пошла на подъем.

Браун включил ультраакустику. Концерт по заявкам сумасшедших… Свисты, щебет, чириканье, гудение, пронзительные крики, отрывистый лай, скрежет напильника, хрипы… Кашалоты поют!