Гангут. Первая победа российского флота

Как ни старался Ватранг скрыть от наших разделение своего флота, это не получилось. Спрятавшийся за ближайшим к мысу островом сторожевой галерный отряд это разделение обнаружил. Озадаченный происходящим, Петр решил получше выяснить, что за перемещения происходят у неприятеля. Известив Апраксина о своем намерении и спросив у него формального разрешения, как у генерал-адмирала, Петр, взяв с собой два десятка галер, вышел к островам, подле которых расположился наш сторожевой отряд. Там он перебрался на галеру М. Голицына. Особенно волновало царя отделение эскадры Лиллье, и Петр желал выяснить, куда же она собирается направиться: к Ревелю или к Тверминне. Оба варианта были нехороши, но второй особенно.

– Губа здешняя для стоянки хороша, но не стала бы нам нынче клеткой, из которой не вырваться, ежели шведы нападут! – делился он своими тревогами с Голицыным. – Выход отсюда всего один, и куда деваться, когда шведы дверцу сию запрут?

Вместе с Голицыным рядом и Иван Бутурлин – сын ближнего царского стольника, да внук окольничего при царе Алексее Михайловиче. Родословная для начала XVIII века весьма знатная! Поэтому еще в 1687 году был произведен Иван Бутурлин в премьер-майоры в только что сформированном Преображенском полку. Сражался под Нарвой, попал в плен. Попытка его в 1703 году бежать из плена вместе с генералом Вейде и князем Трубецким не удалась. Они были пойманы, «зело обруганы, бесчещены градодержавцем» и заключены в тюрьму. Заключение окончилось в 1710 году обменом его на шведского генерала. В 1711 году Бутурлин успешно командовал войсками, оберегавшими Украину от крымских татар, затем действовал в Финляндии, у Гельсингфорса, в котором, после взятия, оставлен был с отрядом. В октябре того же года, уже в чине генерал-лейтенанта, под начальством князя Михаила Голицына Бутурлин участвовал в победных сражениях на реке Пелкуне и у деревни Лапполе.

Шведы между тем весьма внимательно следили за всеми нашими перемещениями. И когда в азарте Петр подошел к ним достаточно близко, они для острастки даже дали несколько залпов.

В тот день адмирал Ватранг записал в своем личном журнале: «К вечеру ветер совершенно затих, причем мы заметили, как масса галер числом около 20 надвигалась с восточной стороны, по которым наши корабли открыли огонь».

Так состоялся первый обмен залпами морской кампании 1714 года, положив начало открытию боевых действий.

Наблюдения с близкого расстояния подтвердили факт того, что теперь у Ватранга, перекрывающего приморский фарватер у Гангута, осталось всего лишь шесть линейных кораблей и три фрегата. При этом было ясно, что отделившаяся часть флота под флагом Лиллье соединяться с оставшимися у Гангута в ближайшее время не собирается.

Налицо было ослабление шведов в их центральной позиции. Наряду с этим все еще остававшиеся в Тверминне шестьдесят четыре галеры Апраксина находились теперь под угрозой атаки превосходящих сил. Впрочем, для этого шведам надо было серьезно рискнуть, подводя свои линейные корабли вплотную к подводным скалам.

Оценив обстановку, Петр попросил Апраксина прибыть к нему, посовещаться. Не теряя времени, тот поспешил в сторожевой отряд на шлюпке. Едва же генерал-адмирал прибыл к Петру, и они обменялись приветствиями, как увидели, что эскадра Лиллье развернула форштевни своих кораблей на Тверминне. Сомнений больше не было – шведы решились на диверсию против остававшихся в шхерах галер.

Теперь дорога была каждая минута. Надо было действовать быстро и решительно, пока тверминская ловушка не захлопнулась.

К оставшимся в шхерах галерам была послана шлюпка, гребцы налегали на весла так, что те гнулись дугой. Приказ Петра был краток: «Выходить из узкого места, где стояли, дабы неприятель не запер».

Чтобы не допустить ошибки, которая в данной ситуации могла оказаться роковой, Петр собрал подле себя всех самых опытных – капитан-командора Змаевича, бригадиров Волкова и Лефорта, галерного капитана Дежимона, капитанов Гриса и Бредаля.