Гангут. Первая победа российского флота

Когда прорыв уже был закончен, генерал-майор Иван Головнин взял у Колера остатки голенищ его ботфортов и преподнес их в виде сувенира Апраксину, чему тот долго дивился. Так и отделались наши от неприятельского огня контузией ног у поручика Колера да двумя испорченными сапогами.

Впрочем, шведам все же удалось захватить одно из вспомогательных судов, шедших в хвосте колонны. Небольшая полугалера вывалилась из строя и сразу выскочила на камни, с которых сняться уже не удалось. Часть команды удалось снять шлюпкой, но часть так и осталась на судне. В это время к неподвижной полугалере, торчащей на камнях, как жук на булавке, уже прибуксировались сразу два шведских линейных корабля. Под огнем пушек шлюпкам пришлось от нее отойти. Шведы захватили несколько офицеров, около двухсот солдат Шлиссельбугского полка, попа и мешок с деньгами. Задерживаться же из-за одной галеры, а тем более вступать в невыгодный бой никто не стал. Такое решение было правильным, ибо потеря одной вспомогательной галеры ровным счетом ничего не меняла.

Из записей генерал-адмирала Ф. М. Апраксина о Гангутской баталии: «В 27‑й день, в 3‑м часу, призваны гг. генералы Вейд и князь Голицын и имели совет, каким образом удобнее неприятельский флот обойти… Оный всеми кораблями, а именно более 30 парусов, тот курс, где наши скампавеи первые шли, заступил… За благо определили, чтоб идти от внутренней стороны, не огребая неприятеля… В 4‑м часу пополуночи пошли от того острова, где был наш караул, все скампавеи одна за другою: в авангардии шел г. генерал Вейд, за ним следовал г. генерал-адмирал (о себе Ф. М. Апраксин пишет в третьем лице. – В. Ш.), потом в ариергардии генерал князь Голицын. И когда неприятель наши скампавеи усмотрел, тот час с адмиральского – (со шведского) – корабля учинен сигнал из двух пушек… Дальние их корабли, распустя свои паруса, трудились, чтоб приблизиться, но за наступающею тишиною не могли скоро прибыть… Три корабля их… буксировались к нашим скампавеям шлюпками и ботами зело скоро и, приближаясь надмеру, стреляли из пушек жестоко… Могли счесть 250 выстрелов. Однако ж… наши скампавеи прошли счастливо и так безвредно, что только одна скампавея стала на камень… Несколько людей с оной шлюпками сняли, а остальных неприятель взял, понеже их один линейный корабль к оной скампавее зело приблизился. К тому же 2 неприятельских бота и несколько шлюпок атаковали, так что отстоять скампавею с остальными людьми было не мочно… Прочие все, как суда, так и люди, без вреда прошли, только у одного капитана ногу отбили. В половине 10‑го часу, когда, прошед неприятельский флот, вошли в шхеры, получили ведомость, что капитан-командор Змаевич с первыми скампавеями атаковал неприятельскую эскадру и не далее мили обретается…»

Что касается самого Петра, то он в прорыве Апраксина не участвовал. В это время царь находился в конце переволоки, наблюдая за отрядом шаутбенахта Эреншельда. С берега он наблюдал, как храбро атаковали шведов галеры Змаевича, как они блокировали противника в дальнем углу Рилакс-фиорда. Там же на берегу Петр ждал и наблюдал соединение главных сил с передовым отрядом. Причем не просто наблюдал, а детально продумал план атаки шведского отряда.

* * *

Было 4 часа 27 июля утра, когда российский генерал-адмирал размашисто перекрестил галеры:

– Весла! На воду!

Главные силы гребного флота под флагом Апраксина начали движение в сторону Гангутского мыса. Предрассветная туманная дымка некоторое время скрывала наши суда, крадущиеся вдоль берега. Но вскоре шведы их обнаружили. На флагманском «Бремене» палили уже двумя пушками, обозначая боевую тревогу.

Наши галеры шли в стройном порядке, следуя одна за другой при совершенном штиле. При этом галеры держась так близко к берегу, как только позволяла глубина. Авангард вел генерал Вейде, кордебаталию – сам Апраксин, а в арьергарде шел генерал Михаил Голицын.

Шведские линейные корабли по отчаянному сигналу своего адмирала стремились под всеми парусами и с помощью буксировки шлюпками подойти к месту прорыва. Однако на море царило полное безветрие, и лишь иногда дул легкий ветерок с севера, противный шведам. Бывшие несколько ближе к берегу три корабля сумели буксировкой ботами и шлюпками подойти на расстояние выстрела и открыли огонь. Шведы произвели более 250 выстрелов, но благодаря малым размерам галер, быстроте хода и большой дистанции выстрелы не достигали цели.

«Мы опять увидели, – писал шведский командующий, – большое количество галер, числом в 60, под берегом; они старались со всеми силами пройти со стороны берега линию наших кораблей к Гангеуду. Некоторые из наших кораблей, которые находились поближе, с помощью буксировки пустились им вдогонку».