Гангут. Первая победа российского флота

Все 99 скампавей и полугалер были разделены на три эскадры, образующие авангард, кордебаталию (центра) и арьергард. Везде ровно по 33 галеры. В свою очередь, каждая из частей гребного флота разделялась на три дивизии по одиннадцать галер в каждой. В дивизиях же галеры объединены в роты и батальоны. Сделано это было для удобства. Так было привычно и армейским офицерам, и солдатам. К тому же ротные командиры стали теперь во главе галерных рот, а батальонные — во главе галерных батальонов. Зачем что-то придумывать, когда все уже придумано до нас!

* * *

Уже на следующий день галеры подошли к Котлину. В Кронштадте также время не теряли. Там готовился к кампании и корабельный флот. Там распоряжался капитан-командор В. Шельтинга. 8 мая зимовавшие в Кронштадте корабли и суда вытянулись на рейд. Сила была собрана достаточно впечатляющая: девять линейных кораблей, полдесятка фрегатов и столько же шняв.

Едва оба флота сошлись, как Петр Михайлов произвел смотр корабельному флоту. После этого галеры вошли в Котлинскую гавань. В Кронштадте занялись переформированием галерных команд. Не способных к качке и слабосильных убрали, заменили на более здоровых и крепких.

Вечером за столом у царя вспоминали события одиннадцатилетней давности, когда в устье Большой Невы напротив Гутеньевского островка капитан-бомбардир Михайлов со своим другом семеновским поручиком Алексашкой Меншиковым дерзко в абордажной схватке отбили у шведов 10-пушечную шняву и палубный бот. Дело было действительно отчаянное, так как атаковали на лодках без пушек, имея под рукой лишь ружья, гренадерские гранатки да шпаги с кортиками.

К тому давнему бою у Петра всегда было отношение особое, почти мистическое. Сам он тогда одним из первых взобрался на палубу шнявы «Астрильд» и едва уцелел в абордажной резне. Удачный же исход той дерзкой атаки Петр впоследствии всегда считал неким знамением, явленным ему свыше, указывающим на правильность его морских устремлений. С тех пор немало воды утекло. Были и штурмы крепостей приморских — Нотебурга-Орешка, Дерпта и Нарвы, были и генеральные виктории сухопутные — лесная и Полтава, но тот сумасшедший ночной бой на скользкой от крови палубе Петр запомнил на всю свою оставшуюся жизнь.

За ту победу Петр с Меншиковым были отмечены орденами только что учрежденного ордена Святого Андрея Первозванного. Под впечатлением от воспоминаний и в раздумьях о ближайшем будущем Петр вечером начертал в письме петербургскому генерал-губернатору Меншикову «Поздравляю Вас с сим днем, в который мы оба получили орден Святого Андрея. Дай, Боже, чтоб Господь Бог вящее даровал ныне такого дела». Что и говорить, нелегки были раздумья у русского царя в мае 1714 года.

На следующий день Апраксин ездил делать смотр на корабельный флот. Что касается Петра, то он вступил в командование галерным флотом, отдав авангард под начало генералу Вейде. Выбор начальника передового отряда был стоящим. Адам Вейде состоял при Петре еще с потешных. Майором Преображенского полка он дрался под Азовом в первом неудачном и втором удачном походах. В несчастной для русского оружия битве при Нарве в 1700 году, будучи командиром дивизии, Вейде прикрывал отступление армии и был взят в плен, где пробыл долгих одиннадцать лет, пока не был обменен на шведского генерала. Затем храбро дрался в не менее печальном Прутском походе. О себе Вейде мрачно шутил, что более всего ему удается отличаться в самых неудачных кампаниях…

С пришедших с моря судов сообщили, что к западу Финский залив еще далеко не полностью очистился ото льда. Это значило, что снова надо ждать, так как идти в лед было для деревянных судов смертельно опасно. Петр нервничал, так как время уходило. Возможно, именно тогда-то он и сказал свою знаменитую фразу. «Деньги дороги, люди ценнее денег, но время — дороже всего». Понять Петра было можно. На морскую кампанию 1714 года он возлагал особые надежды. Впервые Россия выставляла на Балтике столь мощный корабельный и гребной флоты. Это было очень и очень нелегко.

Все стоило огромных денег, усилий и нервов, грандиозными были и планы на саму кампанию, которая, по мысли Петра, должна была стать решающей в вытеснении шведов из финского залива И вот теперь приходилось сидеть и ждать у моря погоды!

Только 20 мая, когда море наконец-то освободилось от ледовых полей настолько, что можно было не опасаться за сохранность судов, парусный и гребной флоты оставили Котлин за своей кормой. Корабельному флоту предстояло вначале прикрывать галеры, а затем следовать к Ревелю для встречи со шведским флотом. Вступать в сражение с неприятелем Петр решил только в случае, если русский флот по численности судов будет не менее чем на треть превосходить противника. Такое решение, возможно, и было оправданным, поскольку русский флот еще не имел опыта ведения сражений в открытом море. Петр рассчитывал на помощь датского флота Но события развивались не так, как этого хотел Петр. Датчане с помощью не спешили, а шведы особой активности на морском направлении не проявляли.