Ганнибал

К тому же самому вифинскому периоду относятся и приписываемые Ганнибалу сочинения, одно из которых скорее всего является действительным плодом его трудов, зато другое — явный апокриф. О первом в ряду прочих писаний Ганнибала, созданных на греческом языке, упоминает, к несчастью, без малейших комментариев, Корнелий Непот («Ганнибал», 13, 2). Текст представлял собой речь, с которой карфагенский полководец обратился к родосцам в связи с политикой Гнея Манлия Вульсона в Малой Азии. Яркий образец антиримской пропаганды, эта речь не могла быть написана много позже кампании, которую римский консул проводил в течение 189 года. Получив весной 189 года из рук Л. Сципиона командование римским экспедиционным корпусом в Эфесе, Вульсон под тем предлогом, что в армии Антиоха сражался отряд галатов, поспешил организовать против последних карательный поход, причем, что кажется вполне достоверным, даже не потрудился заручиться формальным согласием сената. Через Карию и Фригию этот затянувшийся на много месяцев рейд докатился до самого сердца Анатолии, где вокруг Анкиры (ныне Анкара) проживали тектосаги, после великого галльского вторжения начала III века объединившиеся в галатскую конфедерацию. Консул, человек по природе грубый и алчный, в таком же духе держал и свою солдатню. В замечательном своим антимилитаристским духом отрывке Тита Ливия (XXXVIII, 24; то же у Полибия, XXI, 38) мы находим рассказ о зверствах и бесчинствах, чинимых одним из его центурионов. Галатская принцесса Хиомара, чью оскорбленную добродетель воспели затем Плутарх, Валерий Максим и Флор, отомстила обидчику, приказав своему слуге отрубить ему голову. Разумеется, греки, обитавшие в приморских провинциях Малой Азии, скорее радостно наблюдали за несчастьями, обрушившимися на галатов, которых они боялись, однако больше всех от римской экспедиции выиграл Евмен Пергамский. Родосцы завидовали ему, и Ганнибал счел разумным обратить их внимание на жестокость римского консула и его подчиненных, надеясь вселить в них чувство тревоги перед угрожающим ликом римского империализма. Очень жаль, что до нас его аргументация не дошла.

Зато в издании, подготовленном Р. Меркельбахом (R. Merkelbach, 1954, pp. 51–73), мы можем ознакомиться с содержанием папирусов, хранящихся в Гамбурге («Гамбургские папирусы», 129). Среди писем, ложно приписываемых Александру Великому и его отцу Филиппу, фигурирует и не менее фальшивое письмо, якобы адресованное Ганнибалом жителям Афин. «Царь карфагенян» — именно в таком качестве предстает автор послания — сообщает афинянам о сокрушительном поражении, понесенном римлянами под Каннами, а затем отдается пафосу туманных пророчеств, намекая на то, что дружное восстание греков могло бы не только положить конец римскому господству на Востоке, но и довести сам Рим до окончательной гибели. Современные исследователи (Е. Candiloro, 1965, pp. 171–176; G. Brizzi, 1984, pp. 87-102) уже пришли к единому мнению, что этот явно антиримский документ появился на свет между 190 и 185 годами. Его содержание обретает особенно важный смысл, если вслед за Арнальдо Момильяно (Arnaldo Momigliano, 1979, pp. 53–54) сопоставить его с другим весьма любопытным текстом, принадлежащим перу современника Полибия Антисфена Родосского. Значительный фрагмент написанной им истории событий 190–188 годов дошел до нас стараниями Флегонта из Тралл, отпущенника и секретаря императора Адриана. Из него мы узнаем, что около 189 года римский полководец Публий, находясь в общегреческом святилище этолийского города Навпакта, впал в безумие и принялся по-гречески пророчествовать, предвещая скорый конец римского владычества. Из Азии явится царь, вещал он, который отомстит римлянам за все то зло, которое они причинили грекам. То, что за именем Публия скрывается Сципион Африканский, как раз в те годы состоявший вторым лицом при своем брате Луции в Малой Азии, не вызывает ни малейших сомнений. Но кого подразумевал автор текста, говоря о «царе, который явится из Азии»? В первую очередь в голову приходит мысль об Антиохе. Однако так же вероятно, что в виду имелся Ганнибал, вступивший в ту пору в союз с эллинистическим правителем. Нам представляется очевидным, что сразу после поражения Филиппа Македонского в 197 году и Антиоха — в 190–189 годах, многие в Греции, особенно, в Этолии, смотрели на Ганнибала как на возможного спасителя. Но так как в этом вопросе мы не располагаем точными историческими фактами и вынуждены довольствоваться догадками, то почему бы не принять очень изящную гипотезу Г. Брицци (G. Brizzi, 1984, р. 101), который предполагает, что «Письмо Ганнибала к афинянам», написанное в форме памфлета, появилось и получило распространение сразу после смерти изгнанника, последовавшей в 183 году? Действительно, его создатели вполне могли рассчитывать с помощью письма, якобы оставленного только что скончавшимся полководцем, воздействовать на чувства греков в нужном для себя направлении.

Don ec bithynio libeat vigilare tyranno [136]