Ганнибал

Между тем Полибий пишет, что «очень трудно заключить о характере Ганнибала из поведения его в Италии». Он действительно совершил много ужасных поступков, но на него часто действовали внешние обстоятельства и советы друзей. Так, один из них, славившийся особой жестокостью, посоветовал ему самому и воинам привыкнуть питаться человеческим мясом. Ганнибалу это предложение очень понравилось, но как он ни старался, все-таки не смог привыкнуть к человечине. «Говорят, по мысли этого человека совершены все те жестокости в Италии, в которых обвиняют Ганнибала». Далее. «Говорят также, что Ганнибал был чрезмерно корыстолюбив и был в дружбе с корыстолюбивым Магоном… Сведения эти я получил от самих карфагенян… С большими еще подробностями я слышал это от Масиниссы, который много рассказывал мне о карфагенянах вообще, наиболее о корыстолюбии Ганнибала и Магона… Между прочим Масинисса говорил о необычайной нежности, которой отличались их взаимные отношения с ранней юности, о том, сколько городов в Италии и Иберии завоевал каждый из них… Но при этом они ни разу не участвовали вместе в одном и том же деле и всегда старались перехитрить друг друга больше даже, чем неприятеля, чтобы только не встречаться при взятии города и избежать ссоры из-за дележа добычи, ибо каждый из них желал получить больше другого». Наконец, жители италийских городов постоянно обвиняли его в вероломстве. «Поэтому, — заключает историк, — нелегко судить о характере Ганнибала, так как на него действовали и советы друзей, и обстоятельства; достаточно того, что у карфагенян он прослыл за корыстолюбца, у римлян за жестокосердого» (IX, 24–26). Как видим, характеристика Полибия вовсе не столь восторженна, как мог бы решить читатель Ланселя.

Наиболее жестокие поступки Ганнибала французский ученый от читателя вообще скрывает. Особенно любопытно видеть, какой строгой цензуре подвергает он рассказ Полибия о картинном поединке, устроенном Ганнибалом перед битвой у Тицина (об этом мы подробно говорим в примечаниях). Автор, несомненно, боялся, что этот эпизод ужаснет современного читателя.

Я уже говорила, что эта черта у Ланселя мне как раз нравится: когда автор любит своего героя, это невольно передается читателю. Но, с другой стороны, как ни парадоксально, именно эта горячая любовь обедняет образ Ганнибала. Дело в том, что мы ровно ничего не знаем о личной жизни великого полководца. У него не было семьи. Как пишет автор, он был равнодушен к женщинам. Ни семьи, ни детей, ни возлюбленной! Да еще Лансель, боясь уронить своего героя, старается убрать все живые черточки, сохраненные нам древними писателями, эти драгоценные свидетельства, пощаженные временем! В результате Ганнибалу грозит опасность стать каким-то туманным, безликим, идеальным или превратиться в настоящую машину для решения сложнейших стратегических задач.