Ганнибал

В ответ им были потоки брани, в которых тонули голоса немногих ораторов, призывавших не отказываться от достигнутого урегулирования [Полибий, 15, 2, 2]. Возбуждение было настолько велико, что римляне чуть было не подверглись избиению, и магистраты (по Аппиану [Лив., 34], главы антибаркидской партии Ганнон и Гасдрубал Гед, то есть Козел) едва вырвали их из рук разъяренной толпы. Ни о каких переговорах уже не могло быть речи, да и народное собрание карфагенян постановило отпустить римскую дипломатическую миссию без ответа [Полибий, 15, 2, 4]; по версии Полибия [15, 2, 1], послы, произнеся речь, удалились с народного собрания, Бебий и его товарищи требовали теперь только одного: чтобы им дали охрану и возможность беспрепятственно возвратиться к своим. В сопровождении двух карфагенских триер они достигли устья реки Баграда, откуда уже виден был римский лагерь, однако затем, когда пунийский эскорт удалился, на римскую пентеру, где находились послы Сципиона, с открытого моря напали три неприятельские квадриремы, и римляне спаслись, только выбросившись на берег [Полибий, 15, 2, 14–15; Ливий, 30, 25]. Аппиан [Лив., 34] даже говорит, что большинство послов были убиты, но исходная версия имела в виду, очевидно, судьбу команды корабля. Перемирие, таким образом, было сорвано, однако Сципион не захотел применять насилие к карфагенским послам, вернувшимся из Италии, и дал им возможность беспрепятственно добраться до их родного города [Полибий, 15, 5, 9–10; Ливий, 30, 25; Апп. Лив., 35; Диодор, 27, 12].

Возвращение послов вызвало в Карфагене новый взрыв политической борьбы. Сторонники прекращения войны настаивали на возобновлении переговоров, к которым, казалось, открывал путь любезный жест Сципиона, однако народ не последовал этим призывам. Он все свои надежды возлагал на Ганнибала [Апп. Лив., 35].

Между тем Ганнибал уже заканчивал свое плавание. Приближаясь к берегам Африки, он велел какому-то моряку залезть на мачту и посмотреть, куда обращен нос корабля; узнав, что впереди видно разрушенное погребение, он счел это за неблагоприятное предзнаменование, приказал взять курс на Лептис и там сошел на берег [Ливий, 30, 25; Орозий, 4. 19, 1].

По-видимому, именно в Лептисе, а не в Хадрумете, как пишет Аппиан [Лив., 33], Ганнибал устанавливал контакты с нумидийскими племенами — арсакидами и масайсилиями; сын и преемник Сифакса — Вермина, еще остававшийся хозяином над частью земель, принадлежавших отцу, присоединился к нему, однако в битве при Заме, вероятно, не участвовал. Из Лептиса Ганнибал руководил и захватом городов, принадлежавших Массанассе. Для того чтобы овладеть ими снова, Сципион симулировал отступление. Ганнибал пустился его преследовать и вывел из городов свои гарнизоны; пока он без видимого результата гонялся за Сципионом, Массанасса легко вернул их обратно.

Кампания 202 г. началась с того, что Ганнибал выступил из Лептиса по направлению к Хадрумету, а Сципион занял своими отрядами сухопутные подступы к Карфагену. Известие об этом заставило Ганнибала ускоренным маршем двинуться к Заме, находившейся в пяти днях пути от Карфагена, а вперед отправить разведчиков, которые угодили в руки римлян. Сципион, однако, дал им возможность беспрепятственно осмотреть лагерь; по его приказу военные трибуны показали им все, что они пожелали; затем Сципион самолично расспросил, все ли им удалось осмотреть, и отправил их к Ганнибалу [Полибий, 15, 4–7; Ливий, 30, 29; Апп. Лив., 39; Вал. Макс., 3, 6, 1]. Столь утонченное издевательство, которое мог позволить себе только уверенный в победе противник, произвело большое впечатление на Ганнибала, уже давно жившего под тягостным впечатлением непрерывных неудач; к тому же он узнал, что к Сципиону явился Массанасса с 6000 пехотинцев и 4000 всадников. Все это повлияло на его решение возобновить переговоры и обратиться к Сципиону с просьбой о личном свидании. Ливий, не принимая и не отвергая, приводит рассказ Целия Антипатра, будто, потерпев поражение в бою, Ганнибал явился к Сципиону в качестве посла; наиболее достоверна, по-видимому, та версия, которой следует сам Ливий. Встреча состоялась недалеко от Нараггары, однако ни к чему не привела. Ганнибал предложил отдать Риму все карфагенские владения за пределами Африки; Сципион требовал еще дополнительных уступок (по версии Полибия, безусловной капитуляции), и на этом обмен мнениями был прерван [Полибий, 15, 5, 8–8, 14; Ливий, 30, 29–32; ср. у Апп. Лив., 39]. Евтропий [3, 22], правда, говорит, что Ганнибал и Сципион договорились о мире, но карфагенское правительство договор отвергло и обязало Ганнибала продолжать войну.