Ганнибал

Ганнибал, которого Ливий [30, 36] называет инициатором переговоров, не видел другого выхода, как принять условия Сципиона. Он понимал, что продолжать войну Карфаген не может, но, сохранив свое существование, сумеет восстановить силы для реванша. Поэтому все свое влияние он употребил на то, чтобы убедить сограждан принять римские условия. Торговцы и ремесленники («рыночная толпа», по выражению Аппиана), опасаясь потерять все, что они имели, требовали продолжать войну, угрожали грабить магистратов, отдающих римлянам хлеб, вместо того чтобы разделить его между гражданами. Они не желали слушать даже Ганнибала [Апп. Лив., 55], и полководец, не привыкший к возражениям, на какое-то время потерял выдержку. Дело дошло до того, что, когда некий Гисгон при стечении огромной толпы принялся рассуждать о неприемлемости мира, Ганнибал с солдатской бесцеремонностью стащил его с трибуны. Он тут же опомнился и долго извинялся перед собравшимися, объясняя свой поступок военными привычками и незнакомством с нравами и обычаями городской жизни, а потом внушал той же аудитории, почему договор, до такой степени невыгодный Карфагену, надлежит все же принять [Полибий, 15, 19; Ливий, 30, 37]. Этот случай запомнили, и, может быть, именно несдержанность Ганнибала оказала решающее влияние на совет и народное собрание. Делать было нечего: транспортные суда и людей возвратили римлянам; за то, что пропало, заплатили. И карфагенские послы в сопровождении Луция Ветурия Филона, Марка Марция Раллы и Луция Корнелия Сципиона, брата командующего, отправились в Рим [Ливий, 30, 37–38].

В отличие от предыдущего в карфагенском посольстве теперь участвовали знатнейшие и влиятельнейшие лица, и в том числе противники Баркидов, а следовательно, всегдашние сторонники мира с римлянами. Среди них был и Гасдрубал Гед. Уже этот состав посольства показал сенату, что на сей раз карфагеняне действительно хотят мира. Во время переговоров произошел любопытный эпизод. Один из сенаторов спросил Гасдрубала, свидетельством каких богов пунийцы скрепят договор, если тех, кого призывали раньше, обманули. «Тех же самых, — отвечал Гасдрубал, — которые были так враждебны к нарушителям соглашений».

В конце концов сенат поручил Сципиону заключить мир на условиях, которые он сочтет подходящими. Римляне теперь были настроены в высшей степени примирительно: карфагенские послы просили разрешить им выкупить 200 пленных из знати; сенат велел доставить их в Африку и там после успешного завершения переговоров отпустить без выкупа [Ливий, 30, 42–43].

Мирный договор был скреплен подписями и печатями в лагере Сципиона (201 г.). Карфагеняне выдали Сципиону свои боевые корабли (как говорили, 500), а также слонов, перебежчиков, беглых рабов, освободили пленных. Корабли римский командующий приказал сжечь в непосредственной близости от Карфагена, перебежчиков-латинян обезглавить, римлян — распять [Ливий, 30, 43]. II Пуническая война, развязанная Гамилькаром Баркой, его зятем Гасдрубалом и его сыном Ганнибалом, завершилась победой римского оружия.

Политическая борьба в Карфагене. Реформы Ганнибала

Заключение мирного договора, которого Ганнибал так настойчиво добивался, знаменовало собой полное крушение всех его грандиозных планов и честолюбивых замыслов. Победителей не судят, но, побежденный, он не мог не выглядеть в глазах своих сограждан главным виновником всех бедствий, постигших Карфаген.

Мог ли Ганнибал рассчитывать на чью-либо поддержку? Безусловно. С именем Ганнибала прочно связывали идею реванша, и это привлекало к нему многих. Соотношение сил и группировок в Карфагене не изменилось. В Карфагене по-прежнему сохранились влиятельнейшие круги — купцы и ремесленники, — заинтересованные в торговой экспансии и, следовательно, в установлении карфагенского господства на торговых путях. Известно, что в период между II и III Пуническими войнами карфагенские купцы торговали не только в странах Средиземноморья, но и в Причерноморье, а также в «стране ароматов», то есть где-то на путях в Индию.

Но на первых порах в основе политической борьбы был вопрос о виновниках поражения. В нашем распоряжении имеется хотя и испорченный, но реконструированный фрагмент Диона Кассия [фрагм., 86; ср. также у Зонары 9, 14], согласно которому Ганнибал был привлечен к суду за то, что не пожелал овладеть Римом и присвоил добычу, захваченную в Италии. За этим сообщением определенно просматривается попытка врагов Ганнибала возложить на него ответственность за поражение и таким образом навсегда избавиться от неудобного и опасного соперника.