Ганнибал

Стену Ахрадины, рассказывает Ливий [24, 34], Марцелл штурмовал с моря 60 квинквиремами; с одних кораблей пращники, копейщики и стрелки из луков вели настоящую охоту за каждым, кто появлялся на городской стене; другие суда Марцелл приказал соединить по два и, установив на них осадные орудия, подвести вплотную к укреплениям сиракузян. Архимед поражал дальние корабли огромными камнями, которые воины метали с помощью катапульт; судам, находившимся в непосредственной близости от стен, он наносил урон сериями хотя и более легких, но непрерывных ударов. Чтобы сиракузские воины могли, не подвергаясь опасности, обстреливать неприятеля, Архимед велел пробить в стене множество бойниц. Когда, спасаясь от обстрела, римские корабли заходили в мертвое пространство непосредственно у городской стены, сиракузяне с помощью подъемной машины обрушивали на неприятельское судно железную лапу; вырвав захваченный лапой нос корабля из воды, его ставили торчком на корму, а часто и поднимали над морем; затем лапа срывалась, и корабль вместе с экипажем с большой высоты падал в море, разрушался и тонул. Все попытки Марцелла ворваться в город со стороны моря были тщетными. Штурм Сиракуз с суши также не принес римскому оружию удачи; катапульты Архимеда метали на головы солдат массивные каменные глыбы; такие же камни сиракузяне сталкивали со стен навстречу штурмовавшим. Неудача всех этих попыток принудила римское командование отказаться от штурма и ограничиться только блокадой с моря и с суши.

В нашем распоряжении имеются и другие рассказы об осаде римлянами Сиракуз, в частности рассказ Полибия [8, 5–9], в некоторых пунктах дополняющий или уточняющий Ливия. Так, по словам Полибия, на римских судах, которые должны были подойти к городской стене, были устроены самбики — подъемные лестницы, по которым можно было взобраться на стену. Стрельба сиракузян из катапульт не давала Марцеллу возможности подвести корабли к стене, поэтому он решился на ночную атаку; тогда-то римляне и были встречены обстрелом из бойниц, а Архимед ввел в действие механизмы, вырывавшие суда из воды. Некоторые корабли, пишет Полибий [8, 8, 4], валились на борт, другие опрокидывались, большинство же зачерпывали воду и приходили в негодность. Пытаясь скрыть охватившую его тревогу, Марцелл находил в себе силы шутить, говоря, что Архимед угощает его корабли морской водой, а его самбики позорно прогнаны с попойки [Полибий, 8, 8, 6]. На суше происходило примерно то же самое, причем машины с лапами здесь выхватывали воинов из атакующих рядов и швыряли с большой высоты на землю [Полибий, 8, 9, 4].

По свидетельству Плутарха [Плут. Марц., 14–17], в котором также имеются некоторые дополнительные подробности, Марцелл соединил 8 кораблей и на них воздвиг осадную башню, против чего Архимед тоже употребил изобретенный им механизм. Некоторые суда тонули от удара чудовищной лапы. Часто корабль, поднятый из воды в воздух, лапа раскачивала во все стороны до тех пор, пока экипаж не оказывался в воде. Марцелл даже вскричал: «Не довольно ли нам воевать с этим Бриареем от геометрии, который вычерпывает из моря наши суда, а потом с позором швыряет их прочь и превзошел сказочных сторуких великанов — столько снарядов он в нас мечет!» У Марцелла были основания сказать это: в конце концов Архимед внушил римским воинам такой ужас, что они в панике принимались бежать, завидев над городской стеной кусок каната или бревно.

Все эти сообщения (ср. также у Диодора [26, 18]; Зонары [9, 4]) взаимно друг друга дополняют и в целом создают картину яростного и для римлян крайне неудачного штурма, который мог закончиться только тем, чем и закончился: римляне решили взять Сиракузы измором. Против такого метода ведения войны созданные Архимедом катапульты и боевые механизмы были бессильны.

Какую же позицию во время всех этих событий занимали карфагеняне, в том числе, что для нас особенно важно, Ганнибал? Мы уже говорили выше, что в свое время, дабы поддержать в Сиракузах прокарфагенекие настроения, к мысу Пахин был послан карфагенский флот. После того как к власти в Сиракузах пришли Гиппократ и Эпикид, командующий этим флотом Гимилькон спешно уехал в Карфаген; туда же прибыли послы Гиппократа и было доставлено письмо Ганнибала. Содержание этого письма представляет особый интерес, поскольку оно раскрывает истинные цели всех манипуляций и самого Ганнибала, и его агентуры в Сиракузах: Ганнибал писал, что уже настало время, покрыв себя великой славой, снова завоевать Сицилию. Опираясь на поддержку Ганнибала и на просьбы сиракузского посольства, Гимилькон добился от карфагенского совета новых подкреплений [Ливий, 24, 35, 4–5].