Ганнибал. Роман о Карфагене

— Рим навсегда забирает себе Италию, Иберию и все острова. Кархедон обязуется не подстрекать их жителей к восстанию, а также возвращает немедленно и без всякого выкупа пленных и отправляет в Рим заложников, если уж ты непременно настаиваешь на этом требовании. Далее, Рим обязуется не вмешиваться в дела Ливии. Мы в свою очередь признаем твоего союзника Масиниссу повелителем массилов и массасилов и устанавливаем неприкосновенную границу между его и нашими владениями. Кархедон вносит определенную лепту в восстановление городов и селений Италии, которую, заметим, опустошали и разоряли не только его войска. Кархедон уменьшает свои флот и армию до количества, необходимого для зашиты его побережья и границ. Во всех будущих войнах мы оказываем друг другу помощь и никогда не посягаем на союзные города.

— К сожалению, этого уже недостаточно, — болезненно поморщился Сципион, растирая пальцами лоб.

— Чего же ты тогда требуешь, римлянин?

— Всего, пун, — шумно выдохнул Публий Корнелий Сципион. — Кархедон отдает нам свой флот, за исключением десяти кораблей, и обязуется никогда и ни с кем не воевать без согласия Рима. Ему запрещается содержать армию, он возвращает Масиниссе все земли, ранее принадлежавшие царю массилов и его предкам, выплачивает десять тысяч талантов серебра, соглашается принять у себя римского претора [170]и подчиняться всем его указаниям…

— Опомнись, Корнелий, — с усмешкой прервал его Ганнибал. — Как творец войны или миротворец, ты бы еще мог преумножить свою и без того немалую славу, но как творец безумия ты рискуешь потерять все. Не стоит попирать ногами Кархедон, римлянин, и вообще как бы то ни было унижать мой город. Его жители предпочтут тогда биться до последней капли крови. А чтобы превратить Кархедон в римскую провинцию, тебе нужно будет сперва полностью разрушить его.

— Выбирай, пун. — Сципион с надменным видом скрестил на груди руки, — Или ты принимаешь мои условия, или завтра мы сразимся друг с другом.

Ганнибал встал. Сципион и Антигон тут же последовали его примеру.

— Столь неумеренные, я бы даже сказал, наглые притязания только пятнают твою честь, Сципион, — твердо сказал грек и, повернувшись к Ганнибалу, с нескрываемой грустью добавил: — Если бы я мог сделать тебе такой же подарок, как когда-то твоему отцу.

— Я бы отдал за него все твои прежние драгоценные дары, Тигго, — с печальным вздохом откликнулся стратег, — Или за то, чтобы здесь воцарился мир.

На самом деле Сципион обладал значительным превосходством в силах. Тридцати пяти тысячам испытанных о боях легионеров противостояли лишь тринадцать тысяч опытных воинов Ганнибала. Основную часть его войска составляли недавно завербованные, плохо обученные наемники и ополченцы из Карт-Хадашта. К тому же совсем недавно Масинисса привел в стан римлян еще шесть тысяч пехотинцев и четыре тысячи наездников. Ганнибал же располагал только одной тысячей всадников. Ему так и не удалось дождаться подхода конницы во главе с сыном Сифакса Верминой.

Ночь Сципион провел в своем шатре, а утром бледный, с синими кругами под глазами, обратился к легионерам с краткой, довольно невразумительной речью и взошел затем на заросший чахлым кустарником холм. Грек постоял немного, а потом решительным шагом также поднялся на вершину холма, не обращая ни малейшего внимания на бросившихся следом двоих приставленных к нему гастатов. Мускулистые телохранители Сципиона молча расступились перед ним, стоявшие рядом с консулом двое воинов, державшие на плечах туго перетянутые ремнями связки прутьев с воткнутыми в них остро отточенными топорами, даже не повернули головы, а он сам лишь на мгновение оглянулся, холодно кивнул и вновь устремил взор на долину.

Коричневые глинистые проплешины. Пересохшая от зноя трава. Почти девяносто тысяч людей, приготовившихся убивать друг друга, и несколько тысяч коней. Их какие-то непонятные передвижения. Лес копий и значков легионов и отрядов. Постепенно заволакивающие небо клубы пыли. Сиплые звуки рожков, подлетающие и уносящиеся прочь гонцы. Плывущие в безветренном воздухе запахи земли, травы и пота солдат, бессмысленно брошенных в совершенно уже не нужную битву. Масинисса в накинутой поверх черной туники шкуре леопарда крикнул что-то неразборчивое Сципиону и погнал вправо своего вороного жеребца.

Висевший над долиной с рассвета туман окончательно растаял в лучах взошедшего солнца. Сципион приложил ладонь ко лбу, пристально всматриваясь вдаль, и туг же раздраженно провел левой рукой по, как обычно тщательно выскобленным бритвой, щекам и подбородку.

— До чего ж хитер! Демон, настоящий демон, — зло пробормотал он, и на его узких скулах заходили тугие желваки. Он жестом подозвал к себе несколько всадников из летучей когорты и дал новые указания горнистам.

Антигон не сводил глаз с ровных рядов легионеров. Они построились тремя линиями, почти полностью перекрыв долину. Правый фланг занимали нумидийцы Масиниссы, левый — италийские всадники под командованием Лэлия.