Ганс Бессмертный

– Я беспокоюсь о вас, мои друзья. Смерти я не боюсь, – ответил бывший кавальери.

– В дружине есть обычные воины и с десяток невероятных убийц, экселенц. У нас с собой Святые гранаты Антиохийские?

Улыбка просто расцвела на бледном лице епископа. Изобретение мастеров из Святой Земли, керамические горшки с ужасной смесью. горящей, обжигающей любого, и убийственные осколки, вонзающиеся в тела проклятых еретиков и отступников, врагов Веры Христианской!

– Бери кнехтов Карл, и неси сюда двадцать сосудов! Мы изгоним сынов Диавола!

Но вот, по рядам датчан раздался крик. Воины увидели, что витязь из дружины Святовита вернулся, из долины смертной тени, и опять готов идти в битву.

Датчане подались назад, сделав три шага. Епископ воздел вверх Крестное Древо, и прокричал:

– Остановитесь, это всё козни Антихриста! Но слуги бога уже получили в свои руки Его оружие, и идут к нам на помощь!

– Верно ли говоришь, епископ, – кричал датчанин, – Воины Святовита даже не умирают! Всё за них! Надо уходить, пока можно!

– А с нами, сын мой, – говорил Марио Кастелли, – Вся сила Господа нашего!

Наконец Карл фон Ратсдорф с тележкой, которую волокли три кнехта, оказался в рядах данов. На его груди висела ладанка с горящим фитилём. Рыцарь был весьма предусмотрителен, не упуская ни мелочей, ни важного.

– Воины, – кричал епископ, – прикройте щитами этого рыцаря, Слугу Господа!

Датчане прикрывали Карла он стрел и дротиков, а он, перекрестившись, как истинный рыцарь Христа, взял первую гранату, зажёг фитиль, торчавший из керамического горшка, досчитав до трёх, кинул её в воинство Святовита. Марио Кастелли смотрел на дымный след в воздухе, и граната упала точно под ноги адского отродья и взорвалась. Вздох датчан сменился криком, когда они увидели, что обожженный воин, уже без ноги, упал на землю. Следом, одна за одной, и полетели все двадцать гранат. Дружина Святовита ещё стояла, но ополчение Арконы стало отступать к городу.

От гранат погибло не меньше пятидесяти воинов, ещё больше было искалечено. Но витязи не бросали убитых, а тащили их в город. Крестоносное войско, как натасканная собака на охоте, не отпускало врагов, и держалось буквально в пяти шагах, осыпая руян ливнем дротиков.

***

Яромир, увидел вспышку, ослепившую его на несколько секунд, тут же оглох от грохота. Кожа, не прикрытая шлемом, горела от ожога, а рядом, на земле, кричал Тиудемир, покрытый сажей с ног до головы. Кровь хлестала из его бедра, а красный, теперь чёрный, сапог с голенью и стопой, лежал в двух шагах. Он схватил друга за ремень и руку, и потащил за строй. Отрок Сечень шустрый парнишка, поднял ногу, и побежал за ним. За спиной грохнуло ещё два раза, да так, что опять заложило уши.

– Славомир! – закричал витязь, укладывая на носилки умирающего, -беда! Датчане прямо огнем мечут! Тиудемиру ногу оторвало!

Волхв, отставив посох, нагнулся и обнюхал тело воина, сдвинул брови и произнёс:

– Не пойму, но ведь серой пахнет. Словно даны спустились в подземные пещеры за этим зельем. Значит, близко с ними не сходитесь, лук и стрелы используйте. Далеко они свой огонь мечут?

– Шагов двадцать, не больше, – думая над каждым словом, ответил Яромир, – попытаемся… Присмотри за ним, – и он кивнул на мёртвого с оторванной ногой.

Волхв кивнул, и сделав знак служкам, удалился к городскому валу.

Бой продолжался, ополченцы были сломлены, но ещё дрались у вала. Саксонцы усиливали натиск, стараясь пробиться в город. Десятки и десятки убитых. раненых лежали у ворот, но пока Аркона держалась. Наступила ночь, которая развела сражающихся.

Ворота города пали

Марио Кастелли сидел на складном стуле, рядом стоял верный Томмазо. Дамиано чистил серебряный кубок, поглядывая на город язычников. Епископ смотрел на звёзды, потягивая горячее вино с пряностями, кутаясь в тёплый войлочный плащ. Рыцарь Карл фон Ратсдорф, вальяжно расположился с сеньором, рассматривая золотой, только подаренный ему кубок епископом.

– Экселенц, вы просто великолепны. Раньше бы не поверил в подобное. Если бы не вы, эти язычники бы изрубили и датчан и саксов.

– Знания – это власть, запоминай, Карл. Хуже было под Эдессой, мой рыцарь, – и итальянец поджал губы, – арбалетчиков в тот день было мало, и тут вспомнили про ящик этого, – и он показал на глиняные сосуды, – важно, что бы метатель гранат не был ни дураком, ни трусом. А это трудно, сам понимаешь.

– Вы знаете толк в человеческих недостатках.

– Сам дрался в Victores, в папской гвардии. Сын мой там сейчас служит. Жена умерла, его святейшество рукоположил меня, что бы утешить. Так я и стал прелатом, и очутился в Сирии. Но всё равно, в походах в Святую Землю, надо и за папскими деньгами следить, и провизию доставать. Служу я и дальше, выполняя приказы Святого престола, почти как воин. Только вот, одежда попроще, – и показал на свою сутану.

Рыцарь рассмеялся, с довольным лицом встряхнул замшевый кошель, полный ромейскими дукатами.

– Экселенц, вы настоящий воин Христа, И не забываете своих верных слуг.