Ганзейский союз. Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода

В целом этим мятежам не удалось серьезно ослабить статус патрицианского класса в ганзейских городах. Его владычество нарушалось довольно редко, как в Магдебурге и Кёльне. Даже если городу-коммуне удавалось свергнуть установленный режим, новой власти удавалось продержаться лишь несколько лет. Так происходило в большинстве вендских городов. Почти везде, однако, патрициату пришлось принять в городские советы нескольких – правда, очень немногих – представителей гильдий или согласиться на образование народной ассамблеи, которая на самом деле не обладала реальной властью.

Ганза не могла оставаться равнодушной к таким городским конфликтам, которые угрожали ее существованию и играли на руку местным правителям. Тождество интересов «лучших семей» и коммерсантов обычно позволяло Ганзе вмешиваться от лица существующих властей и оказывать сопротивление восставшим в пользу «старого совета», который вытеснял «новый совет». Впервые это случилось в Брауншвейге в 1374 г. После обращения беглых патрициев Ганзейский собор вынес вердикт об исключении мятежного города. Но последний не дал себя запугать и вскоре добился повторного принятия в Ганзу, не восстановив полностью патрицианскую гегемонию, чего требовали изначально. Такая частичная неудача сделала Ганзу благоразумнее. Она совсем не принимала участия в борьбе, когда был свергнут патрициат в 1396 г. в Кёльне, в 1399 г. в Дортмунде, в 1416 г. в Данциге ив 1418 г. в Бреслау, и довольно ограниченно вмешивалась в беспорядки в вендских городах. Однако кризис в Любеке в 1408–1416 гг. высветил реальные угрозы, которые подобные мятежи представляли для Ганзы. Поэтому на Ганзейском соборе 1418 г. постановили противостоять подобным мятежам в будущем с большей твердостью. Несколько городов исключили из Ганзейского союза: Штаде в 1419, Штеттин в 1420, Бремен в 1427, Росток в 1439, Мюнстер в 1454 г. Однако все эти города довольно быстро приняли обратно после того, как они пошли на уступки.

Не приходится сомневаться в том, что сохранение патрицианских режимов в ганзейских городах происходило в какой-то степени из-за давления, оказываемого Ганзой. Но главным образом такое положение дел объяснялось экономическим и социальным преобладанием купечества и сравнительной слабостью гильдий, особенно связанных с текстильной промышленностью. В этом заключается разительный контраст с Нидерландами, где в тот же период ткачи гораздо нагляднее демонстрировали свой революционный пыл.

Глава 7 Корабли, судоходство, судовладельцы

Корабли

Стремительное распространение немецкой торговли в странах Северной Европы начиная с середины XII в., конечно, связано с развитием ганзейского судоходства. По крайней мере на протяжении 200 лет немецкие суда были лучше приспособлены к новым условиям торговли, чем суда их конкурентов. Только техническим превосходством, которое, впрочем, довольно трудно продемонстрировать подробно, объясняется преобладание ганзейцев, которое они сохраняли вплоть до XV в.

В то время, когда был основан Любек, в северных морях ходили два типа судов: узкие и быстроходные драккары викингов, отличавшиеся малым водоизмещением, которые приводились в движение веслами и одним парусом; и западные парусники, которые были короче, шире, но обладали лучшими мореходными качествами. На судах обоих типов можно было перевозить лишь ограниченное количество грузов, редко превосходившее 15 ластов[17], или 30 тонн. Вскоре стало очевидно, что колонизация и Крестовые походы, в которые отправлялись по морю, требовали больших кораблей.

Поэтому в конце XII в. на Севере появился более крупный корабль, который вскоре стал общеизвестен под названием когг. Есть отчет об отплытии из Кёльна в 1188 г. четырех больших кораблей грузоподъемностью более 80 ластов. Эти корабли везли крестоносцев в Святую землю. Летописец Генрих Латвийский отмечает, что в 1206 г. город Ригу спасло от голода прибытие двух коггов. Грузоподъемность нового корабля вскоре превзошла 100 ластов, то есть она была в 8—10 раз больше, чем у его предшественников. Длина среднего когга от форштевня до кормы составляла от 15 до 25 м, ширина – 5–8 м; осадка с грузом составляла около 2,25 м. Для коггов характерна клинкерная обшивка («внакрой»); киль и ахтерштевень были почти прямыми. Несмотря на единственный парус, управлять коггом было довольно просто; он мог идти против ветра, при попутном ветре развивал неплохую скорость – от 4 до 5 узлов – особенно после 1200 г., когда на коггах появился руль, снабженный румпелем и прикрепленный к ахтерштевню.