Гарь (СИ)

— Иногда мне кажется, что и тебе не особенно интересно учить, — сказала она с обидой в голосе.

— Нет, не особенно интересно, но ты же не спросила об этом меня, когда назначила учителем.

Она слегка отодвинулась, тщетно пряча уязвлённость за волосами.

— Тогда чего ты со мной возишься?

— Просто так.

Ведьма хотела сказать что-то ещё: брови нахмурила, приоткрыла рот и даже издала первый полузвук, но затем промолчала. Посмотрела вниз. Затем снова на него.

— Как выглядит остров?

— У тебя есть цветы, спроси у них, а не у меня. Они же говорят с морем.

Она снова посмотрела вниз: в руках был лепесток цвета заката.

— Да, я и спросила. Конечно, он мне не ответил словами, но я словно бы увидела, — она показала на веки, — вот тут. Как картинка. Белый остров, с тополями. Да, ты сказал, что он белый, но не говорил про тополя, вот я и хотела спросить, есть там они или нет.

— Есть. Полный остров тополей.

Ученица просияла.

— То есть, у меня получилось?

— Конечно. Разве ты не могла это раньше?

— Нет! Нет, только гадая могла выхватывать какие-то картины, но не знала, сбудутся ли они. А когда гадала на себя, вообще ничего толкового не выходило, поэтому и не проверить. А тут! Я же просто сосредоточилась на цветке, на каплях моря, и словно стала ими! — она хлопнула в ладоши. — Как здорово!

Такие вещи были совершенно обыденны для Грана: король острова обязан чувствовать весь остров, поэтому радость ученицы была от него далека. Но в момент её радости Свет, горевший у неё под ребрами, зажегся так ярко, что баша скрутило.

Это был вечный голод.

Игнорируя девушку (а она что-то ещё говорила, точно говорила, но какая разница, кому вообще это нужно?), подошёл к Анжею.

Анжей горел всегда так ярко, словно был Маяком, и одно присутствие насыщало.

Гран сел рядом, закрыл глаза.

Да, так лучше, так спокойнее.

— Гран, ты чего? — спросил рыцарь, наклоняясь. — Ты не заболел? Выглядишь бледно.

— Я в порядке.

— Ты волнуешься перед Крылатыми?

— Нет. Зачем? Они либо помогут, либо нет, либо они живы, либо стали пеплом, но моё волнение ничего не исправит.

Он почти-не-врал: чувство внутри не было полностью волнением.

— А я волнуюсь. Даже на острове Цветов было непросто, а уж на Белом Острове… Ребёнку легче адаптироваться, ты знаешь?

Гран сложил руки на коленях и уткнулся в локти, отчего мир вокруг потемнел, оставив только разноцветную рябь темноты, шум моря и голос Анжея. Он не хотел отвечать, он не хотел говорить; всё, что ему хотелось — избавиться от предчувствия.

Снова обрести уверенность, что он поступает правильно.

Звонкий крик Овечки заглушил волны:

— Остров! Я вижу остров!

Путешественники устремили взгляды туда, куда указывала девушка: на еле заметный белый холм, который был отделён от них цветочным океаном. Если не знать — не разглядишь.

— Он в снегу? — Овечка скинула куртку, оставаясь в свитере. — Если да, то что-то мне очень жарко.

— Нет, там нет снега. Там всё время тепло.

Услышав это, люди тут же начали избавляться от лишней одежды, и все шремы, варежки, шарфы и шубы полетели на дно лодки, а освобожденные от шкур путники, улыбаясь, подставлялись под солнце.

Гран разницы почти не почувствовал.

Остров медленно приближался: вечный остров с волшебством, цветами и нескончаемым летом становился всё ближе и ближе, и с каждым проплытым метром предчувствие нарастало. Гран уже готов был сказать: “Нет! Разворачивай лодку! Не смей туда плыть”, - но вовремя до крови прикусил язык.

Проглотил кровь.

У него долг, а все страхи и сомнения не должны этому долгу мешать.

Тёплый ветер дул в спину, девочка подняла парус и, рассмеявшись, пустила лодку полным ходом, подминая цветы под киль. Анжей, не выпуская шеста, сел рядом, а ведьма просто пристроилась на носу яла и сказала, обернувшись:

— Он такой же.

Рваные облака медленно плыли по небу, а маленький кораблик резво плыл навстречу земле. Остров приближался, переставал быть таким белым: вскоре можно было прекрасно отличить тёмные стволы деревьев, молодую траву и золотистый песок на берегу.

Прошло несколько человеческих жизней с тех пор, как Гран был тут последний раз, и теперь он мог видеть, что ничего не изменилось.

Но по сути чему было меняться-то?

Он почти доплыли, когда Овечка спустила парус, и Анжей повёл ял с помощью шеста. Цветы кончились лишь у самого берега, уступая место белёсому песку.

Скинув ботинки, Гран прыгнул в воду, с удовольствием отмечая, что она нагрета. Сделал пару шагов к берегу: по мягкому песку ходить приятно, обойти бы кругом весь остров так, по щиколотку в воде, а потом уже…

Послышался плеск — кудрявая девчонка прыгнула вслед за ним, взвизгнув от радости.

— Тёплая, тёплая! Анж, Вражка, да тут же настоящее лето, смотрите! И какие деревья.

Деревья и вправду впечатляли — огромные зелёно-белые тополя, все в пуху, который никогда не опадал полностью. Им же была покрыта и земля, и песок, весь остров почти состоял из тополиного пуха.

— Затащим лодку на берег? — спросила Овечка.

— Да, давайте, — согласился Анж.