Гарь (СИ)

Вражка сидела рядом, раскладывала цветы и делала пометки угольком на форзаце книг. Она клятвенно пообещала стереть всё это, когда найдёт нормальную бумагу, но пока ей позарез надо было написать все мысли и наблюдения, а блокнотов на Белом острове не водилось.

Анна некоторое время назад ушла гулять по побережью, заявив, что не выйдет за пределы видимости Анжея, после чего он согласился её отпустить. К сожалению, из вида она всё-таки исчезла, но он так увлёкся вырезанием, что не заметил. А когда оглянулся в поисках сестры — тут же увидел, как она бежит назад по кромке воды.

Только когда она остановилась стало заметно, что она вся покрасневшая и хмурая.

— Твой дорогой друг чокнутый на всю свою белобрысую голову! — крикнула она. — То ли ему любви не хватает, то ли он напился и лезет ко всем: мне плевать на причины, но если он ещё раз полезет ко мне обниматься — я его убью!

Вражка и Анжей удивленно переглянулись.

— Что? — спросил Анжей.

— Я не знаю! Шла я по берегу, дай, думаю, посмотрю на деревья, в лес входить не буду — мало ли, но на деревья гляну. Подхожу, смотрю на весь этот проклятый пух, как вдруг — бац! — он появляется, прижимает меня к дереву, обнимает, словно какой-то пьянчуга в трактире, разве что целоваться не лезет. Я его оттолкнула, он рассмеялся и убежал, но что это было — непонятно. Вот честное словно, пусть до утра не появляется, я ему уши надеру!

— Может, он так извиняется? — начала было ведьма, но Анна её не слушала — пошла к морю и кинулась в него с головой, колошматя пятками по волнам.

Анжей задумчиво почесал в затылке. Конечно, Гран не извинялся никогда, но такой способ… К тому же вряд ли баш считает себя хоть в чём-то виноватым: в этом плане он сложный.

Да во всех планах.

И снова наступила ночь, и снова Гран не пришёл к костру. Остальные сидели у огня, пока все три спутника не засияли на небе, потом Анжей пошёл спать.

Неизвестность и безделье порядком его утомили, поэтому он даже не долго ворочался, наблюдая за открытым выходом палатки, а заснул почти сразу же.

И проснулся, как ему показалось, почти сразу же: от сильного запаха спирта, горячего поцелуя и шёпота:

— Просыпайся, мой милый мальчик.

Анжей резко открыл глаза, силясь понять: это сон или непостижимая новая реальность. Гран нависал над ним так низко, что чувствовалось его дыхание. Анжей не смел пошевелиться, завороженный блеском серебряных глаз и смущенный обстоятельствами. Сердце билось как безумное.

— Просыпайся, — ласково проворковал Гран. — Пойдём.

— Куда? — прошептал Ажей.

Тело его тихо дрожало, не поддаваясь на уговоры.

— К твоим сказкам, конечно же.

Баш подался назад и выскользнул из палатки. Анжей надел ботинки, натянул рубаху и последовал за ним.

Морской воздух был прохладным, миллионы огней освещали ночь. Лагерь был тёмным — всё спали.

Гран стоял, как белый призрак, слегка покачиваясь. Он взял Анжея за руку, прошептал:

— Пошли.

— А девочки?

— Нет, нет. Это только для тебя. Пошли.

Терзаясь сомнениями (а не сон ли это всё — таки?), Анж отправился за королём через тёмный лес. Рука Грана была тёплой, чуть влажной, и крепко сжимала ладонь Анжея. Значит, точно сон. С чего бы Грану вести его куда-то за руку?

Ночью силуэты деревьев казались зловещими, а падающий пух искрился, словно капли росы. Пространство вокруг как будто залили синей краской, и все цвета приобрели оттенок индиго.

Всего один раз Анжей попробовал задать вопрос, но Гран шикнул на него, ускорив шаг. Потом замер, обернулся через плечо и хотел было что-то сказать, но передумал и потянул Анжея дальше.

Они вышли на поляну чёрного озера.

Гран подвёл его к самому краю, и неприятное чувство от озера усилилось, словно в него сливали всё плохое, что накопилось на Калахуте.

Они стояли на берегу, не говоря ни слова и Анжей, наконец-то, понял, что ему не нравится в озере: в воде не отражалось ничего! Ни звёзд, ни деревьев, ни даже друзей, стоящих у кромки. Оно словно поглощало всё, но не отдавало даже лучика отражения.

— Тебе оно не нравится, да? — неожиданно спросил Гран.

— Да. Оно пустое и тёмное. Непроглядно тёмное. Словно полная противоположность свету.

Гран посмотрел на него. Улыбка его вышла грустной.

— Ты сам себе противоречишь.

— Что? Почему?

— Я ровно как это озеро.

— Ну нет, — Анжею отчего-то стало смешно. — Совсем нет. Я же знаю тебя, Гран. Знаю и никогда не поверю, что ты хоть на каплю похож на эту тьму. В тебе есть Свет, что бы там ни говорили Крылатые. Очень яркий Свет.

Король перестал улыбаться.

— Это бред. Любой свет, что ты видишь во мне — лишь отражение твоего.

Вздох непроизвольно вырвался из лёгких Анжея.

— Ну, считай как хочешь, я верю в свою правду. Что ты хотел мне показать?

Губы баша на секунду дрогнули, затем он протянул руку, выпуская ладонь Анжея, и указал куда-то вдаль.

— Да. Вон ту вещь, видишь, посередине озера? Я всё не могу понять…

Зоркостью глаз Анжей не отличался, и, как ни щурился, всё не мог разглядеть. Наклонился чуть вперёд, приложил ладонь козырьком ко лбу (вдруг, звёзды мешают?), но тщетно.

— Я ниче…