Гарь (СИ)

И они рассмеялись так громко, что собаки недовольно заворчали.

Овечка решила, что завтра встанет пораньше и ещё раз перечитает контракт. Под вечер думать о всяких ужасах и проблемах совершенно не хотелось, и она уж было предложила откупорить вино, как увидела по глазам брата, что он хочет сказать что-то ещё, но не решается.

— Ну? — спросила она тоном школьной учительницы на контрольной.

И, как нерадивый ученик, Ажей потупил взгляд.

— Слушай… А у вас там проходила Жатва?

Овечка обреченно простонала. Этой темы она и боялась, а, как известно, если бояться чего-то слишком сильно — обязательно сбудется.

— Я была в море, Анж. С Шемом и Жемом, на “Чайке”. Специально в этот день во избежание. Возможно, надо было приехать, но я не успевала…

Анж кивнул, нахмурив брови. Отблеск свечей зажигал маленькие искры в его волосах.

— Ну да. В море… просто её и тут не было. В смысле вообще. Я понимаю, что она не по всему Калахуту, но…

— Анжей! — Овечка снова ударила несчастный стол. — Прекрати, ради Света Маяка!

Ну сколько можно уже.

— Я просто думал…

— Думал, да! Но смирись уже с тем, что больше тебе об этом думать не надо. Вообще! Никак! Порадуйся там за жизни своих друзей и соседей, что всё хорошо. Да для всей земли Ветров то, что её тут не было — это отлично! Прекрасно! Восхитительно!

Кот недовольно мяукнул, потребовав не кричать, но Овечка его проигнорировала.

— А если что-то случилось? — тихо-тихо спросил брат.

— То это праздник для всего Калахута.

Она прекрасно видела, что ему неприятно это слушать. Но он знал, с кем говорит, когда искал утешения и поддержки. Знал, как она относится ко всей этой истории.

А она её терпеть не могла и была готова вываливать ушат с правдой ему на голову каждый раз, если была хоть какая-то надежда вдолбить её Анжею.

— Ладно, оставим, — он отвернулся к плите.

— Нет уж, давай не будем. Ты в прошлом году об этом не обмолвился же. Специально ждал декады?

Кивок.

— Ты дурак или прикидываешься?!

— Дурак. Но иногда успешно мимикрирую под умного.

— Не так уж успешно, судя по всему!

Он пожал плечами и ничего не ответил, но Овечка уже не могла остановиться: в груди билось и клокотало пламя, ей казалось, что Свет её превратился в пожар, согрел её от макушки до пят и вот-вот спалит дом.

— Хватит! Я просто прошу тебя, хватит! Тебя выгнали и всё — дело с концом. Ни один нормальный человек не ждёт после такого, что его снова заберут в волшебную страну. Да ладно, ладно бы ждать — так просто все твои надежды на безумного ублюдка.

— Анна, пожалуйста, давай закончим…

— А давай нет?! Что ты будешь делать? Ждать новую декаду в слепой надежде? Сунешься сам на остров Цветов, чтоб тебя разодрали эти твари? Я-то думала, что ты поумнел, раз молчал, а ты нет…

— Говорю же. Признаю.

— Толку? Сам себя накрутил и всё.

Анжей обернулся, глянул на сестру предельно устало, и она тут же замолчала.

— Хорошо, Анна. Всё, ты права. Я глупо ждал, но никто за мной не пришёл. Конец. Больше ждать не буду — я не настолько дурак.

Овечка закрыла глаза. Вдох. Выдох. Сосчитать до десяти.

— Где ты был в ночь Жатвы?

Пара секунд молчания.

— В лесу.

— Ох, Анж.

Подалась вперед и обняла брата. Погладила по волосам, устало думая о том, какой он всё-таки глупый. Большой и глупый.

На утро Овечка влилась в привычный зимний ритм: Анжей колол дрова, а она таскала из в дом; Анжей резал фрукты, а она их развешивала сушиться не верёвочке; Анжей утеплял ставни, а она выбирала для этого самые плотные лохмотья.

Они кормили кур, коров, пытались совладать с одним упорным бараном, ловили сбежавшего в поле Блинчика, на обед ели свекольный суп и мололи заморский кофе.

Мир был тих и спокоен, словно их небольшой домик накрыли стеклянным шаром. На горизонте ни души, только белое пушистое покрывало укрыло лес.

Темнело до обидного рано. Овечка затопила камин в зале, села на диван. Ей страшно нравилось, что на ферме была и печь, и камин: можно было топить по разным случаям и получать от этого совершенно разное тепло.

Анжей принёс подогретое вино со специями. Вереница хвостов и лап крутилась у него под ногами, урча, ворча и привлекая к себе внимание.

Брат протянул тяжелую глиняную кружку.

— Помнишь, как мы ночевали на печке во вьюгу?

Овечка попробовала горячий напиток: терпкий, ароматный и совершенно незаменимый, когда за порогом царят холода.

— Конечно. Мы там ещё всё занавешивали, как в домике.

— Сейчас мы туда уже не поместимся, а жаль…

Девушка фыркнула:

— А надо было думать перед тем как расти таким большим!

Анжей только развёл руками.

Толстый кот по имени Кабачок прыгнул Овечке на колени и ультимативно свернулся клубочком. Ветер жалобно стучался в окно, но никто и не думал его пускать. Полено тихо трещало под огнём, кот мурчал, шелестели страницы книги Анжея.

— Забавно, — сказала Анна. — Что тут хорошо.

— А что забавного? — брат оторвался от страниц. — Разве тут может быть по-другому?

— Нет, не может, конечно. Просто мне кажется, я бы не так это ощущала, если бы была здесь.

— В смысле, если бы не уезжала?

— Ага, — она сделала ещё глоток, смакуя напиток.

— Ну не знаю. Я чувствую, что люблю это место всё время.