- Не стоит ругаться, это слово мы уже выучили, - ответил Эйнор.
* * *
Горел костёр и пахло свежим жареным кроликом. Мальчишки разлеглись у огня на животах, глотали слюну, мерили (да нет - делили
) кролика взглядами и болтали в воздухе пятками. Эйнор сидел на седле, прислонившись затылком к дереву.- До чего хорошо быть живым
, - вдруг сказал он.Фередир и Гарав - как полувзрослые щенки, которым свистнул хозяин - повернулись в сторону Эйнора.
- Я сказал то, что сказал, - сердито и смущённо ответил тот. - Что вы уставились на меня, как на...
Он не нашёл сравнения достаточно быстро, и оруженосцы воспользовались этим.
- Как на Статуи Королей? - уточнил Фередир.
- Как на мумию Тутанхамона? - невинно добавил Гарав.
- Мне лень вставать, - объявил Эйнор. И рассмеялся. - Я потом вас накажу, согласны?
- Ага, - кивнул Фередир и молниеносным движением зажал шею Гарава в нешуточный захват. - Я его придушу, ты меня простишь - и мне достанется больше кролика! А-у!
Гарав боднул его в подбородок, выкрутился из захвата и навалился сверху...
...Кончилось тем, что борющиеся мальчишки закатились под кусты, где в тени было ещё полно росы. Двойной возмущенный вой - и они появились наружу. У Фередира была разбита губа, у Гарава - нос, оба выглядели встрёпанными, но в следующий миг на лицах проступило одинаково возмущённое выражение.
Эйнор невозмутимо ел кролика...
...Часовым посреди дневного внепланового отдыха был Эйнор. Он ничего не приказывал, просто что-то невнятно буркнул и ушёл в лес. Мальчишки переглянулись и поняли - можно отдыхать.
Они улеглись по обе стороны от потухшего костра - лицами друг к другу, закутавшись в плащи. Какое-то время смотрели друг на друга, потом Фередир широко улыбнулся и протянул над остывающим пеплом руку. Гарав выпростал из-под плаща свою и пожал пальцы друга. Мальчишки подержали сцепленные руки над кострищем и, смутившись, расцепились.
- Я бы так не смог, как ты, - сказал Фередир.
- А не смог, как ты. Без всяких "бы", - признался Гарав. Вздохнул и добавил: - Было очень страшно... и больно тоже было. Но я теперь знаю - когда стыдно - в тысячу раз хуже.
- Смешно, - вдруг задумчиво сказал Фередир. - Если бы ты... ну... держался крепче - мы бы все погибли.
А ведь правда, подумал Гарав. Но тут же оборвал себя: не оправдывайся, отмазываешься себя...
- Зато ты теперь знаешь, что можешь умереть, но не предать, - сказал он вслух. Фередир
кивнул:
- Да... Хотя я не помню, как выдержал. Кричал - помню. И что было очень больно. И всё. А потом дверь открывается - и там ты... Но вообще знаешь, - неожиданно продолжил Фередир, - я не слышал, чтобы вот так кто-то мог упырю противостоять. Как ты. Ты случайно не эльф? Хоть немножко?
- Нет, конечно, - почти возмутился Гарав. - Я сам не знаю, как получилось.
- Или вы оба спите - или спать ложусь я, а вы дежурите, - послышался голос Эйнора.
Мальчишки умолкли почти с настоящим испугом. И одновременно закрыли глаза...
И - так же одновременно - и мгновенно - уснули...
...На этот раз Гарав хорошо запомнил сон. Но только сам сон был странным, непонятным - хотя, пожалуй, красивым.
Гарав не помнил, где он стоял - то ли на берегу моря, то ли на какой-то скале над
морем... Нет, вряд ли на скале - потому что острые носы и белые борта надвигались на него спереди и сверху. Их было много - этих кораблей, огромных и стройных. Кипенно-белые - какими они, наверное, не бывают в жизни - плыли громадины парусов. Беззвучно и красиво, закрывая небо. И почему-то это было не только здорово, но и очень тревожно. Гарав не понимал, почему - но была в этом странном медлительном параде какая-то горькая обречённость. Как будто последним парадом шло войско, перед тем, как положить знамёна - войско не побеждённое, но обречённое на сдачу трусливым приказом...- А вы знаете, сколько у нас было баркентин? (1.) - спросил ниоткуда глуховатый мужской голос. И паруса начала пожирать юркая беспросветная тьма, похожая на беззвучное чёрное пламя...