Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

Конец затора был уже близок, и я даже рассмотрел впереди сцепившиеся передними бамперами машины, а чуть дальше за ними — проблесковые маячки «Скорой» и полиции. Самурай довольно заурчал двигателем, предвкушая скорое освобождение из плена. Мне оставалось всего метров пятьдесят, когда водитель стоящего впереди «Икс-пятого» со номерами Ставропольской губернии вдруг не придумал ничего лучше, чем распахнуть дверцу прямо передо мной.

Даже со смешной для спортивного байка скорости в сорок километров в час оттормаживаться пришлось, что называется, «в тиски». Антиблокировочная система отработала, но вилка все равно ушла вниз чуть ли не в отбой, а меня едва не швырнуло через руль. Заднее колесо на мгновение оторвалось от асфальта, с глухим стуком упало обратно, и морда мотоцикла замерла в какой-то паре сантиметров от полуоткрытой двери и опешившего водителя, не успевшего даже поставить ногу на асфальт.

В мои семьдесят с лишним астрономических лет всерьез выходить из себя из-за такой ерунды было попросту несолидно, но то ли на меня повлияла жара, то ли накопившееся от долгой езды по пробке раздражение. Ярость юного тела тут же захлестнула разум, и я вспыхнул, как пары бензина.

— Тебя по зеркалам смотреть не учили⁈ — рявкнул я, с размаху опуская на крышу машины бронированный кулак.

— А нехрен между рядами ездить, баран двухколесный! — не остался в долгу водитель. — Куда прешь? Больше всех надо, что ли?

Я смерил водителя «Икса» взглядом.

Рост не понять, сидит. Но крупный: бычья шея, плечи тяжелые и шириной чуть ли не с кресло. Молодой: за щетиной точный возраст не понять, однако вряд ли сильно старше меня-нынешнего. Глаза светлые, а волосы черные, и в чертах лица что-то характерно-кавказское, хоть и разбавленное изрядной примесью славянских кровей: черкес или кабардинец из предгорных районов… А может, даже мой земляк из Пятигорска — номера-то ставропольские.

Злющий и упрямый, как стадо баранов. Кондиционер у него сломался, что ли?

— Может, и надо, — проворчал я. — А ты чего лаешь? Или солнышко голову напекло?

Вместо ответа парень полез куда-то к подлокотнику. То ли отстегивать ремень, то ли за «аргументом». Не то, чтобы я так уж не хотел драться, но воспитывать горе-водителя в полусотне метров от полицейской машины — так себе затея.

Извини, приятель. В другой раз.

Вытянув ногу, я уперся в дверь «Икса» и толчком захлопнул, едва не заехав парню по носу. Выкрутил газ, сорвался с места и самый последний момент, не удержавшись, локтем снес «Иксу» зеркало.

— Не нужно оно тебе, — буркнул я, направляя мотоцикл вперед, — раз все равно не пользуешься.

Сразу за пробкой дорога была свободной, и я не стесняясь разогнал байк чуть ли не до двух сотен. На такой скорости ветер забирался под броню, и жара чуть отступила, однако в глотке пересохло до такой степени, что я уже не мог думать ни о чем, кроме банки лимонада из холодильника на заправке. Не помешало бы и перекусить… И заодно подумать, чего ради мне вдруг захотелось калечить чужую машину.

Гормоны заиграли, что ли? Тот, на «Иксе», конечно, сам тот еще гусь, но техника-то не виновата. Мог бы просто дверь захлопнуть. А так… Стыдоба.

— Как мальчишка, ей-богу! — выдохнул я себе под нос, понемногу сбавляя ход. — А еще офицер, называется…

Увидев у дороги заправку с небольшим кафе, я свернул, не раздумывая. Бросил мотоцикл в тени под навесом и чуть ли не бегом устремился внутрь, в вожделенную прохладу.

Но даже там мне полегчало не сразу. Тесная байкерская броня будто прилипла к телу и никак не хотела слезать с плеч, а футболка оказалась мокрой насквозь. На мгновение даже мелькнула мысль пустить в ход Дар, чтобы побыстрее охладиться, но я все-таки взял себя в руки и ограничился банкой ледяного «Дюшеса». А потом встал прямо под кондиционер, не обращая внимание на ворчание дальнобойщиков, обходивших меня то справа, то слева.

После пекла на улице потоки воздуха из машины под потолком казались чуть ли не ледяными, но я наслаждался ими от всей души. Простуда и прочие болезни этому телу не страшны, а все остальное меня волновало мало. Постояв еще пару минут, я взглянул на часы и решил перекусить — благо до Петербурга оставалось от силы километров шестьдесят-семьдесят, и время пока еще позволяло. Вернулся на кассу и заказал самый здоровенный бургер. На седьмом десятке лет баловаться чем-то подобным было бы несолидно и местами даже небезопасно, однако новая молодость давала новые возможности.

К примеру — есть, наплевав на всякие там холестериновые индексы и прочую муть.