Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

Паж, начавший всю эту заваруху, оказался крепким — уже очухался. И сейчас собирался отыграться по полной: воздух вокруг сжатого кулак едва заметно зарябил от энергии Дара. Забыв о неписаных правилах кабацких драк, идиот собирался вломить мне Молотом — и еще каким!

Ну что ж…

Я перехватил его кулак ладонью, сбивая элемент, а потом изо всех сил дернул, выворачивая кисть. Такому в Пажеском корпусе, конечно, не учили. Глаза напротив вытаращились от удивления и боли, и поверженное тело рухнуло на колени. И как раз думал, достойно ли будущего гардемарина заехать ему ногой в лоб, когда где-то за спиной послышались, крики, свист и громкий топот.

— Полиция! — Поплавский, как всегда, сообразил быстрее всех. — За мной, судари!

Коротко разбежавшись, он лихо перемахнул через стойку, и, отпихнув ошалевшего от удивления бармена, скрылся за дверью, ведущей во внутренние помещения. Корф с Камбулатом последовали за ним. Я перевел взгляд на все еще стоящего передо мной на коленях пажа, выпустил его руку, и бросился за товарищами.

— Я тебя найду, баклан! — донесся мне вслед полный злобы голос. — Слышишь меня⁈

Найдешь, красноперый, найдешь… Как только с гауптвахты вернешься.

Перепрыгнув через стойку, я ломанулся на кухню. Поплавский, стоящий в дверях в другом ее конце, призывно махал рукой.

— Давай, быстрее же, ну!

Кажется, ему было не впервой покидать «Якорь» таким образом. Черный ход вывел нас в узкий двор-колодец, куда почти не проникал свет фонарей с улицы. Дождавшись, пока я выскочу наружу, Камбулат мощным пинком уронил мусорный контейнер, блокируя двери, и бросился в темноту под арку.

Поплавский с Корфом уже топали где-то впереди, удирая в соседний двор, потом еще в один, и наконец, на тротуар: давно изученный курсантами маршрут вывел нас прямиком на Восьмую линию.

Пробежав еще метров двести, Поплавский снова свернул под арку и, наконец, остановился. Сразу за ним под каменный свод нырнул Камбулат, и уже последним — Корф. Его короткие ноги явно не очень годились для таких упражнений. Да и нормативы по физкультуре на инженерно-конфигурационном, похоже, были попроще десантных, и после не самого героического забега в километр с копейками бедняга сопел, как тюлень.

— Бл… Блин! Да ну вас знаете куда? — кое-как выдавил он, отдышавшись. — Нормально же сидели — нет, надо было с красноперыми закуситься!

— Защите чести мундира превыше всего! — Поплавский назидательно поднял палец вверх. — Даже если он остался висеть в шкафу в располаге.

— Ага… — Корф уперся ладонями в собственные колени, отдыхая. — А на построение ты завтра как вставать будешь, защитник?

— А он и не будет, — заржал Камбулат. — Проспит. Нарядом больше, нарядом меньше — какая ему разница?

— Верно сказано, господин унтер-офицер! — Поплавский поправил куртку и осторожно выглянул из-под арки. — Я бы, кстати, еще прошвырнулся. Там на набережной недавно такое место разведал…

— Ну нет уж, хватит! — отмахнулся Корф. — И так спать три часа останется, а мне бы еще к лекции методичку полистать.

— К лекции? — переспросил я.

— Ну да… Завтра первой парой Конструкты. — Корф посмотрел на меня с недоумением — настолько искренним, что его попросту невозможно было подделать. — Подготовиться надо…

— Антоша… Братик, сердце родное, — проникновенно выдохнул Камбулат. — По секрету: ты эту лекцию вообще-то должен слушать, а не читать всему курсу по памяти.

— Оставь его. Этого олимпиадника уже не спасти. — Поплавский потрепал товарища по плечу и повернулся ко мне. — А у тебя, кстати, что завтра? Какие планы?

— У меня?.. — Я на мгновение задумался. — А черт его знает. Экзамен, наверное. Или сразу два.

Глава 16

— Русский язык — отлично. Испанский — отлично.

Ничего удивительного. Вряд ли моя грамматика и произношение были по-настоящему безупречны, но для экзаменационной программы, рассчитанной на восемнадцатилетних оболтусов, их хватало с избытком. К гуманитарным предметам я даже не готовился: когда с самого детства изъясняешься на основных европейских языках чуть ли не чаще, чем на родном, нужда в зубрежке отпадает.

— Английский… Впрочем, полагаю, вы и так знаете. С таким началом хочется ожидать не менее блестящих результатов во всем… Но увы. — Разумовский вздохнул, отложил экзаменационные выписки и потянулся за следующими. — Должен сказать, меня несколько опечалили баллы по точным наукам. Впрочем, преподаватели сошлись во мнении, что ваши знания и по математике, и по физике все же можно признать удовлетворительными.

Ну, а чего вы, собственно, хотите? Юным умам полагается изучать все и сразу, но взрослая жизнь редко подразумевает использование интегралов и сложных уравнений. Математический анализ и сопромат в конце концов становятся уделом избранных: инженеров высшего ранга, физиков-энергетиков, сотрудников НИИ и Конфигураторов, чьи амбиции выходят за рамки штампования стандартных схем для нужд государства. Такие среди выпускников Корпуса встречаются нечасто, а из остальных курсантов…