Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

— Может, все-таки скажешь что-нибудь? — Я ткнул пальцем в кнопку под рулем, заглушая двигатель. — А то я уже начинаю думать, что ты весь бал будешь делать вид, что мы не знакомы.

Не знаю, что и когда именно пошло не так, но всю пару недель после визита его сиятельства князя Мещерского ко мне в Корпус мы с Олей не виделись и почти перестали переписываться. И даже сегодня она предпочитала отмалчиваться и за всю дорогу проронила буквально с дюжину слов.

— Да что тут скажешь, Вов?

— Ну… для начала могла бы предупредить, что ты сиятельная княжна, — улыбнулся я. — Тогда я хотя бы обращался к тебе, как положено.

— А я, между прочим, никакая и не княжна, — вздохнула Оля. И поморщилась, будто у нее вдруг заболели все зубы одновременно. — Прости, что втянула тебя во всю эту дрянь.

— В какую? Пока что мне только предстоит попасть на закрытое мероприятие в компании женщины в красном платье… Еще и машиной порулить дали. — Я легонько похлопал по рулю. — Обычно за такое принято благодарить.

— Тоже правда. — Оля заулыбалась и накрыла мою руку теплой ладошкой. — Ладно, пойдем уже. А то пажи все шампанское выпьют.

Лед слегка подтаял, но до прежнего… скажем так, незамысловатого взаимопонимания было еще далеко. Первокурсник-моряк Владимир Острогорский и веселая девочка Оля исчезли, и под крышу Пажеского корпуса рука об руку заходила пара куда колоритнее. Внучка сиятельного князя, одного из богатейших и самых влиятельных людей в Империи. И рядом с ней…

Рядом с ней я. То ли телохранитель, то ли шпион-соглядатай, то ли мальчик на побегушках, которого, в случае чего, первым подсунут под раздачу. Не то чтобы меня устраивала подобная роль, но другой не было, так что я принялся понемногу осматриваться.

Со стороны это наверняка выглядело самым обычным любованием внутренним убранством дворца, переданного пажам еще в середине позапрошлого века, но на самом деле меня интересовала исключительно публика. Впрочем, знакомых лиц встречалось немного: за пропущенные мною десять лет мальчишки и девчонки благородных кровей успели превратиться в юношей и девушек, а их почтенные родители то ли предпочли остаться дома, то дружно решили уступить танцы молодежи и уже вовсю коротали вечер за шампанским, виски или коньяком где-нибудь на втором этаже.

Впрочем, и без них старшего поколения в вестибюле и на центральной лестнице все же хватало. Местные пажи — в основном младшие курсы — старательно изображали почетный караул, но настоящую безопасность здесь обеспечивали не они. На всех ближайших перекрестках и у ворот Корпуса дежурили обычные полицейские экипажи, но территорию и само здание доверили службам посерьезнее.

Периметр держали гардемарины. В парадной темно-красной форме с двумя рядами золотых пуговиц, без бронежилетов или «разгрузок», зато хотя бы с автоматами. Они же заняли пост на входе, у центральной лестницы и в коридорах на первом этаже, но выше бравых Одаренных вояк уже не пустили — видимо, что не смущать почтенную публику.

Впрочем, гладко выбритые мордовороты в штатском смотрелись еще хуже. Агенты Третьего отделения императорской канцелярии — а может, и не только они — отчаянно пытались слиться с толпой, но все равно торчали, как сосны среди молодой поросли. Некоторые уже успели смириться и перестали якобы невзначай прогуливаться туда-сюда по ступенькам и просто подпирали стены, обмениваясь многозначительно-понимающими взглядами с гражданскими «коллегами».

Как я и ожидал, за свою кровинушку волновался не один Мещерский. После недавних взрывов и гибели императора в Зимнем, обжегшиеся на молоке спецслужбы дули даже на воду, однако родителям показалось недостаточно и этого: пара-тройка девиц заявились на бал с кавалерами, у которых буквально на лбу было написано «профессиональный телохранитель». Худощавые мужчины под тридцать отличались друг от друга разве что ростом и цветом наспех остриженных под молодежную моду шевелюр. Одинаковые повадки, одинаковая удобная обувь с мягкой подошвой, лишь сверху похожая на классические ботинки. Одинаковые костюмы-двойки на размер больше положенного — чтобы, в случае чего, не стеснять движений. И одинаковые взгляды — суровые, сосредоточенные и немного тоскливые.

В отличие от своих блестящих спутниц, парни прибыли сюда работать.

Будь я в ответе за охрану Елизаветы — скорее всего, требовал бы вообще отменить мероприятие. Но кто-то в службе безопасности Зимнего то ли недооценивал врага, то ли слишком много задолжал старшему Морозову, который спешил продемонстрировать фамильный герб на великой княжне всему высшему свету столицы. Впрочем, даже это вряд ли могло заставить старого и многоопытного генерала и князя рисковать сверх меры. Он должен, просто обязан был подстелить соломки, перестраховаться…

И перестраховался.