Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

О!… Опять запахло жареным, это Шавюзо почувствовал сразу. Господи, как отвечать, научи! Ничего не знаю? Не поверят… Но он и впрямь ничего не знает об участии Лестока в заговоре против императрицы.

- Что молчишь? - жестко спросил следователь. Шавюзо силой удержал себя в сидячем положении, ему очень хотелось повалиться в ноги следователю с воплем: «Не было ничего, не было!» - но он превозмог себя и довольно внятно ответил:

- Я ничего не знаю о сем предмете, но отвечу на все вопросы со всей моей искренностью, дабы помочь следствию.

- А был ли в лестоковом доме человек по имени Сакромозо?

Вот здесь Шавюзо и прорвало. Он рассказал о визитах мальтийского рыцаря, рассказал не только то,что ему положено было знать, но и то, что он подслушал. И о деньгах полученных показал, и о беседах про русскую армию.

- А с какой целью заглядывал в лестоков дом поручик Белов? Помните такого?

Он такого помнил. Белов захаживал в дом господина Лестока с единой целью, узнать о друге своем князе Оленеве, который за неведомое ему государственное преступление сидит в крепости.

Перед писарем лежал уже ворох исписанных бумаг, а Шавюзо все говорил и говорил, как с цепи сорвался, а следователь кивал кудлатой головой и задавал новые вопросы.

Девять часов вечера,впереди целая ночь, оставим Дементия Палыча беседовать с арестованным секретарем и перенесемся в парк князя Черкасского, в маленький флигель,где в этот вечер суждено было состояться важному разговору, который так ждал Никита Оленев.

Герой наш благополучно поправлялся от раны,но не будем забывать,что с того времени, когда он стал ощущать мир вокруг себя как реальный, прошла всего неделя. Эти семь дней были лучшими в его жизни, потому что все это время он путешествовал по тесным улочкам Венеции наедине с очаровательной Марией. Солнечный город был особенно хорош тем, что находился вне досягаемости Тайной канцелярии и хромого следователя, кроме того, в Венецию очень легко было попасть; мысль, как известно, самый быстрый транспорт.

Алексей появился без предупреждения, еще большей неожиданностью для Никиты был приход Лядащева, который вошел незаметно, сел на подоконник и принялся рассматривать пейзаж за окном. Он не встревал в разговор, но вел себя так, словно имеет полное право присутствовать в столь тесной компании.

Алеша попытался вспомнить, по какому плечу можно безболезненно похлопать друга, не вспомнил, махнул рукой и сел на край кровати. Он выглядел серьезным, строгим, а более всего уставшим, видно, аварийная работа порядком его потрепала.

- Алешка, я минуты считал, тебя дожидаясь!- восторженно воскликнул Никита. - Дамы- лучшее изобретение природы,- он улыбнулся Марии и Софье,- но ведь и о деле надо поговорить. А где Сашка?

Алексей ждал этого вопроса и, уступая требованиям жены, мол, надо подготовить, нельзя же вот так и брякнуть, намеревался начать разговор с Гольденберга, векселя и Дементия Палыча, но увидев друга, разволновался вдруг, понял, что лукавить он не в силах, а потому именно и брякнул:

- Саша не придет. Он арестован.

Никита мертвенно побледнел. Гаврила бросился к нему с нашатырем, но тот с негодованием отвел его руку.

- Гаврила, не позорь меня! Я уже здоров. Завтра, пожалуй, и встану, - он сжал кулаки.- Закон парности, будь проклят! Теперь я понимаю, почему здесь передо мной ломали комедию. Стоило спасать меня, чтоб сесть самому? - Голос Никиты сорвался на крик, Алексей никогда не видел его в таком состоянии.

- Я думаю, вы согласитесь, Никита Григорьевич,- спокойно сказал Лядащев, - что трудно отказать себе в удовольствии помочь в беде другу.

Никита оставил это замечание без внимания.

- Я лежу здесь, как колода, разнежился. Это не просто несправедливость. Арест Сашки- это злодейство! Невинный человек попадает в крепость. Его пытаются спасти. Далее спаситель сам попадает за решетку, но он уже виновен! Его есть за что судить.Как же, он не подчинился этому монстру - государству!

- Нападение на мызу здесь ни при чем,- Алеша покосился в сторону Лядащева. - Это мы точно знаем.

- Мне удалось передать Александру Федоровичу записку в крепость, - опять вмешался Лядащев. - Я думаю, он догадается, как вести себя на допросе.

- Нет в жизни большей гадости, чем допросы,- процедил Никита сквозь зубы. - Они могут продолжаться до бесконечности! В чем его обвиняют? - спросил он резко, повернувшись к Лядащеву.

- Я думаю, что в том же, в чем обвиняли вас.

- То есть в бессмыслице. Больше Тайной канцелярии нечем заняться, как отлавливать безвинных людей?

- Не горячитесь, князь! Начнем с того, что вы сами «подставились» под арест. Это была не только случайность, но и неосмотрительность, которая потянула за собой шлейф событий.

Никита вдруг остыл.

- Я забыл поблагодарить вас,Василий Федорович, за участие в моей судьбе. - Голос Никиты помимо его воли прозвучал несколько надменно. - Вы правы. Я кругом виноват.

- Да будет вам… Беда лихих ищет. Не в эту историю, так в другую бы вляпались. Как там у вас? Жизнь родине, честь никому? - Лядащев грустно рассмеялся.