Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- А каких «наших» он имел в виду?

- Да не было никаких «наших», одно хвастовство. Ну а дальше уже Лесток постарался.Бергера представили императрице, и она подписала приказ об аресте Лопухиных. А Бестужева- сердечная подруга Натальи Лопухиной. После того, как у Бестужевой брата Михаила Головкина сослали, она во всех гостиных жалобами да воплями язык обтрепала. Может, и наговорила чего лишнего. Какая за ней вина- не знаю, но Лесток держит ее за главную заговорщицу. И знаешь, Белов, мне их не жаль. Они под пытками столько ни в чем не повинных людей оболгали, что их и впрямь надо смертию казнить. У Ягупова сестра в крепости сидит. Она замужем за поручиком Ржевским. Сам-то он лишнего не болтал, но был, на свою беду,в тот вечер в доме у Берглера,этого вздорного мальчишку Лопухина слышал и не донес куда следует.

- А Бергер так и не поехал в Соликамск, - задумчиво сказал Александр.

- Слушай Белов,посмотри-ка в углу под иконой на полочке… Да,за занавеской… Нет? Ты хорошо посмотрел? Значит, не Ягупов меня в дом тащил. Ягупова, наверное, тоже кто-нибудь тащил. Не иначе, как Родька Бекетов. Пожалел бутылку. И правильно! Никогда не пей без меры, Белов!

- Не буду, Василий Федорович. Спасибо, Василий Федорович. Я пойду. Я все понял, - кивал головой Саша.

- Кабы еще я сам все понял, - вздохнул Лядащев, - вот было бы славно. - И он опять завалился спать.

24

Никита переворошил черновики, нужные разложил перед собой веером, глубоко макнул перо в чернильницу и вывел на чистом листе бумаги: «ТРАКТАТ О ЛЮБВИ, написанный Никитой Оленевым после ночного разговора с другом Алексеем Корсаком в селе Перовском».

«Каким лучшим подарком природа одарила живущих, чем любовь? Какие тайны мироздания может скрывать она от людей, какие новые пути к счастью может измышлять человек, если каждому - красавцу и уроду, дураку и умному, подлецу и святому- вручил Господь несравненный сосуд светлых мук и надежд, услад и нежности и имя ему- ЛЮБОВЬ. Все могут открыть этот сосуд, но не все умеют выпить влагу его, питающую душу подобно неиссякаемому лесному ключу.

Все любят под солнцем- твари морские, птицы, черепахи, травы и папоротники, но высшее понимание любви дано лишь Человеку.

Огромен его мир. Его населяют те, кто живет сейчас, и те, которые умерли, и те, что еще не родились. Мертвые - наши главные наставники, наши духовные пастыри. Они смотрят на тебя со старых полотен, с книжных страниц, из самого нутра души твоей, куда они переселились, чтобы учить, утешать и исцелять твои беды. И каждый из них любил и рассказал тебе об этом. О любви уже сказано все, и эти строки - ответ мертвым и напутствие нерожденным:» Да, вы правы, я согласен с вами. Любовь нетленна, она всегда жива, она - тот дар и то наследство, которое нельзя растратить «.

Никита дунул на уже ненужную свечу. Где-то совсем рядом пропел пастуший рожок, неуверенно, словно пробуя голос, потом еще раз повторил свой призыв. Сонно промычала корова, за ней другая.

- Стадо погнали. - Никита потянулся, закинув руки за голову.

- Что не спишь, барин? - раздалось под окном. - Попей молочка парного да ложись почивать. - Худая старушечья рука поставила на подоконник большую глиняную кружку с отбитой ручкой.

- Спасибо, бабушка.

Он дунул на розовую пену и одним глотком осушил половину кружки.» Отчего мои трактаты каким-то необъяснимым образом связаны с парным молоком? - подумал Никита. - Поэт должен пить нектар или вино, или в крайнем случае холодную воду из стеклянного бокала. Я же все парное молоко лакаю! «

Он отточил новое перо…

«И коли не попал ты в круг избранных, и любовь по глупому твоему недоразумению отвернулась от тебя,не оставив даже надежды, да пожалеют тебя внуки и правнуки, и дети твои, зачатые без веры, да вздохнут за тебя в могиле ушедшие родители твои и родители твоих родителей, ибо главная тайна жизни от тебя сокрыта».

«То-то и оно, что сокрыта,- подумал Никита с неожиданным раздражением. - Все меня тянет писать о том, чего сам не испытал. Молочка парного попью и пошел строчить, мысль за пером не поспевает. Но ведь бродит она где-то, та, которую сам полюблю…»

«Он полюбил… Мой друг, бесхитростный и мудрый, принял в трепетные руки свои бесценное наследство, и оно дало жизнь каждой капле его крови, он стал героем, каким не был до этой минуты, он стал талантлив и смел. Необъятный и свежий мир перевернулся перед ним в дороге, по которой он пойдет к своей любимой, не превращается в точку на горизонте, а лежит от края до края, во все небо, и ждет его.

- Я найду тебя, любовь моя, - шепчет он на закатном солнце. Я приду, - твердит он, как утреннюю молитву. - Монашеская одежда не скроет тебя от ласк моих, и если ты предпочтешь меня богу, я украду тебя у него. Я поцелую тебя, цветок мой весенний, и ты поймешь, что нам друг без друга ни в этом мире, ни за чертой его нет места.