Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- Везут…- злорадствовала деревня поутру, когда семья отца Феодосия, кряхтя и потея, везла гроб на маленькой тележке.

Стойкость Анашкиных пришлась всем по нраву, и на третью ночь попадья обнаружила на своем пороге не только гроб с ненавистной бабушкой, но и троих младенцев. Двое лежали рядом с гробом, а третьего мать положила в тенечек под липу, чтобы раннее солнце не припекло любимое чадо.

При появлении попадьи все младенцы принялись кричать, как оглашенные. С Натальей просто,лежит себе тихо, ждет,когда понесут. Да и дорога известная. А трое чад синие от натуги- молока просят. И попробуй догадайся, кто чей - все на одно лицо!

Матери все разобрались в своих детях, а на следующее утро попадья обнаружила подле гроба восемь орущих младенцев! Поповские дочки опять обивали ноги, разносили младенцев по домам, но при всем их старании мать последнего, особенно звонкого, так и не сыскалась. Восьмой младенец оказался лишним, и попадья, злорадствуя, оставила его на анашкинском дворе рядом с гробом бабушки Натальи.

Лишним младенцем завладела Катенька Анашкина, смышленая десятилетняя девочка.Младенец сразу затих на ее руках,и о нем забыли. Не до младенца было Анашкиным.

Когда к вечеру Алексей с Игнатом прибыли на постой, семейство кончило ужинать. Гроб уже не ставили на стол. Если покойников не хоронить, то негде будет трапезничать. В дневные часы бабушка смиренно проводила время в чулане. За столом спокойно и деловито обсуждали, кому сегодня нести бабушку к упрямому отцу Феодосию.

- Пошли, что ли… - Мужики закинули на плечи уже изрядно загрячненные полотенца.

- Ох, матушка родная! Не было покоя тебе при жизни, нет и после смерти, - привычно заголосила старшая Натальина дочь Вера, проводила гроб до порога, поклонилась в ноги и вернулась к столу.

- Сколько же вы времени покойницу носите? - спросил Алексей.

- Преставилась матушка в день апостолов и святителя Николая в четверг. Вот считай. Сегодня уже неделя.

- Жарко ведь. Как же она у вас в чулане? От покойника дух тяжелый.

- Никакого такого духа от мамани нет,- задумчиво проговорила Вера.- А ведь должен быть дух, прав ты, барин. Мы тут совсем голову потеряли. А может, и есть дух, да мы не чуем. Завтра, как принесут маманю назад, понюхаю. Ой, дела наши тяжелые… Садись, барин, вечерять.

Алексей принялся за еду.

- По какой нужде прибыл к нам, мил человек? - полюбопытствовала Вера.

- Сестра у меня в скиту. Повидаться надо по семейным делам.

- И… чего захотел. Не покажут тебе ее сестры.- Она перекрестилась на образ Николая Угодника.- Маманю из-за сена похоронить не можем, а ты монашку лицезреть захотел.

- Она еще не пострижена,- раздался тихий голосок Катеньки,- она белицей в скиту живет.

- Не встревай, когда старшие говорят,- прикрикнула мать. - Доберусь я до тебя. Куда младенца дела?

- Спит.

- Вот и ты иди к нему. Дай только маманю похоронить. Мы его беспутную мать сыщем.

Алексей хотел было расспросить Катеньку, о какой белице говорила она так уверенно, но девочка ушла за занавеску.

Алексею постелили на лавке в летнике. «Гроб таскают… некрещеные младенцы… нетленные покойники… Что за чушь? Как сказала эта девочка? Она еще не пострижена…» Значит, все-таки готовят ее на постриг. Она же не хочет, не хочет… Я по бревнам растаскаю ваш забоp, а до Софьи доберусь!»- думал он, тряся босой ногой и кусая губы. Потом встал, запалил лучину и принялся сочинять послание Софье.

Алексей рассчитывал встать раньше всех в доме, но это ему не удалось. В августе крестьянские семьи просыпаются затемно. Когда Алексей открыл глаза, вся огромная изба была полна говором, скрипом половиц, где-то тонко пищал лишний младенец. «Катеньку надо повидать», - думал Алексей, спешно одеваясь.

- Пошли младенцев по домам разносить!- раздался под окном голос девочки. - Попадья за каждого младенца по яйцу дает!- И ватагa ребят, звонких и юрких, как сверчки, понеслась по улице.

Алексей натянул сапоги и бросился вслед за ребятами.

- Барин, Алексей Иванович, куда? - закричал Игнат. - Я с вами. Неужели и вы яйцо заработать хотите?

Золотая мысль пришла Алексею неожиданно. Он решил разыскать измученных матерей и уговорить их везти некрещеных младенцев в скит к монахиням. Ребята быстро помогли ему найти нужные избы.

Матери посудачили, порядили и согласились в том, что хоть и сомнительно, есть ли у сестер подобающая купель, крестить можно и в озере. Были бы святые руки да нужные слова.

- Собирай младенцев!- раздалось по деревне.

В это утро попадья, уже привыкшая к детскому ору под окном, дивилась тишине, толкала мужа в бок.

- Спи… - ворчал отец Феодосии. - Мне заутреню не стоять, только теперь и выспаться. Спи. Маку сунули матери в рот своим чадам, вот они и молчат.

Попадья приставила к окну лесенку и спустилась во двор. Гроб был на месте, а некрещеных детей будто корова языком слизнула.

- Младенцы-то где?- растерянно спросила попадья бабушку Наталью, словно та недоглядела за доверенными ей внучатами и теперь должна была оправдываться в своей оплошности.