Гардемарины

– Каждый остров полит здесь кровью наши десантников. Сначала мы сами бросили эти острова – отдали немцам и финнам, а потом, когда припекло, оказалось, что подводным лодкам стало невозможно выйти в море мимо островов, бросились отбирать. А немцы и финны уже выстроили здесь противолодочную позицию: сети, минным поля, противолодочные силы и простреливаемая поверхность. А отбирать всегда сложнее, чем бросать, тем более что фашисты укрепились так сильно и до их берегов оказалось ближе, чем нам до Кронштадта и даже до Лавенсаари, – он с горечью усмехнулся.

Выцветшие голубые глаза со слезинками в уголках с горечью смотрели на проплывающий по траверзу остров. Сильный ветер растрепал его седые волосы, перекинутые с одной половины головы на другую, закрывавшие большую плешь, и они затрепетали, как корона, над его головой. А он все смотрел, сжав губы, на волны и далекие острова.

– Я многих знал из тех, кто не вернулись оттуда! Никого даже посмертно не наградили!

В глазах бывалого капитана 1-го ранга стояли слезы.

– Смотрите! Вон там погиб целый батальон морской пехоты – более 300 человек, как я уверен, что погиб по вине нашего командования. Погиб со своим батальоном майор Иван Васильевич Пасько и все офицеры. Я хорошо знал их всех. Иван Васильевич – опытнейший десантник – понимал бесперспективность высадки, не хотел вести ребят на смерть. Докладывал командованию. И командование, – он помолчал и вдруг сказал, – тоже понимало, но… сверху на них давили командование фронтом! А Пасько понимал, что погибнет, но повел. Ребята вышли на катерах с нашего острова Лавенсаари поздно вечером и к утру начали высадку с трех направлений. У финнов пулеметы и скорострельные орудия. Высадились с трех направлений. Часть наших кораблей погибли при высадке. Остальные связали боем финские корабли и наши самолеты немецкую авиацию. Отступать некуда – только вперед. Взяли пол острова. Но финны высадили с другой стороны острова свой десант. А наши подойти и помочь больше не смогли. Десантникам укрыться там негде.

Остров, действительно, весь был, как на ладони, и никаких укрытий, ни леса на нем не было.

– Чтобы не сдаваться в плен, многие десантники сами кончали жизнь последним патроном или гранатой. В плен финнам попали несколько тяжелых раненых и тех они побросали в воду, обозленные своими потерями. Если бы была поддержка авиационная и корабельная, то остров бы наверняка взяли бы. На одной «полундре» и злости взяли бы!

«Изыдь» немного помолчал, а потом продолжил:

– Триста моряков против двух тысяч немцев. Ну, не триста, а, наверное, двести все же высадили.

Часть погибла при высадке, и не все корабли смогли высадить морпехов.

Он тяжело вздохнул, постоял немного, опустив голову, видимо, что-то вспоминая, а потом, встряхнув головой, посмотрел на Алексея. В глазах его блеснули слезы.

– Я должен был высаживаться со своими ребятами им на поддержку, но командование вдруг отменило высадку, и я остался жив, а Василий погиб. Лучше бы я был на его месте!

– Почему? – не понял Алексей.

– Он был женат и у него дочка маленькая, а я был холостой, – пояснил «Изыдь».

– Упокой, Господи, душу его и души его ребят! – и «Изыдь» размашисто перекрестился.

Алексей, потрясенный, смотрел на остров Соммерса.

– А вот на том острове Тютерсе, – показал «Изыдь» на далекий остров, видневшийся южнее, – погиб мой друг майор Вася Кабак, погиб еще при высадке.

– А вы хорошо знали его? – спросил Николай Глаголев.

– Да, конечно! Это был мой друг, мы с ним не одну бутылку водки выпили за победу! – тяжело вздохнул «Изыдь».

И внезапно для Алексея капитан 1-го ранга размашисто опять перекрестился, глядя на остров.

– Был еще лед. Поздний апрель. Наши корабли не смогли подойти, и десантники вышли с Лавенсаари пешком в ночь. Сорок километров. По уже растаявшему льду! Представляете, в апреле сорок второго? Это почти по колено в холодной воде сорок километров по прямой! – повторил он со слезами на глазах. – Лед уже растаял сверху, и десантники 1-ого полка моряков-лыжников брели все сорок километров по колено в воде, а кое-где по пояс, таща на себе все снаряжение и боеприпасы. Рассветало в конце апреля уже рано и немцы, конечно, обнаружили их на подходе. А где спрятаться на льду? Начали их издалека расстреливать из крупнокалиберной артиллерии и пулеметов. Прилетела их авиация и начала утюжить лед. А команда десантникам дана только вперед, отступить нельзя. Больше половины их полегла на подходе к острову, а остальная часть все же вышла на остров и завязала бой. Все погибли.

– А памятник там есть нашим десантникам? Могилы? – с волнением опять спросил Алексей.

– Трупы убитых и даже раненых немцы в море побросали, обозленные своими потерями. Могил нет и памятника тоже! – вздохнул он, – когда немцы уходили, они заминировали весь остров и до сих пор там ходить небезопасно! – вздохнул он. – Островом смерти называют его до сих пор. Но мы еще поставим им памятник. Я верю в это. Не мы, так вы поставите! – улыбнулся он.

Алексей, потрясенный ответом, молчал, а потом горячо сказал: