Гардемарины

– Ну что ж, все логично и правильно решил Шорохов! – улыбнулся Николаев, – я тебе давно говорил, что наша «система» не казарма и тебе давно пора забыть, как тебя заставляли мерить ее длину в спичках и наматывать на ноги портянки. Здесь флот со своими традициями, Сашико, и надо их уважать. А ты пытаешься здесь насаждать казарменную дисциплину.

Чхеидзе, недовольный тем, что остался непонятым даже своим однокашником, расписался в журнале.

Морозов драил до блеска переборки и напевал любимую песню из кинофильма «Хозяин тайги»:

Ой, мороз, мороз!
Не морозь меня!
Не морозь меня!
Моего коня!
Моего коня!
Белогривого!

Эту песню он любил еще по тому, что сам был Морозовым и самые любимые слова были «у меня жена ой красавица, ждет меня домой, ждет печалится». Неужели и его кто-то будет ждать домой? А хочется это, чтобы любимая красавица ждала.

В кубрик вошел Чхеидзе. Морозов спиной почувствовал своего ненавистного начальника и повернулся к нему. Увидев Чхеидзе, сразу замолчал, не желая злить лишний раз своего старшину, раз уж он так болезненно на него реагирует.

– Что замолчал – пой! Хорошо получается! – внезапно сказал Чхеидзе, сев на койку и начав стягивать синюю «галандку» (форменная матросская рубаха с вырезом на груди) через голову.

– Да, чего-то перестало петься, товарищ старшина 2 статьи! – со злостью сказал Морозов, еще с большей силой драя переборку.

Чхеидзе встал, аккуратно сложил в свой рундук свою форму одежды первого срока и переоделся в робу, что было для Морозова очень странно, так как он рассчитывал, что старшина сейчас уйдет в увольнение и можно будет расслабиться и почитать книжку, взятую по случаю в библиотеке. Чхеидзе взял «баночку»-табуретку и сел рядом с работающим Морозовым.

– Пой-пой, Морозов, нам еще долго петь до отбоя! – весело проговорил Чхеидзе, – знаешь, как у нас у Грузии любят петь?

«Во, гад, – ахнул, про себя Морозов, – теперь будет до отбоя над душой сидеть. Пропал вечер – это точно».

– Обижаешься на меня, наверное? – внезапно спросил помолчавший немного Чхеидзе.

– Никак нет, товарищ старшина 2 статьи! Чего мне обижаться на вас? Все правильно! Раз плохо сделал приборку – значит, должен драить палубу и крепко верить. Но это я так, условно, про палубу, переборки драить учусь, от первого рундука и до отбоя! – Морозов опять намочил щетку и, как бы случайно, обрызгал грязной водой близко сидевшего к нему Чхеидзе, – ой, извините, товарищ старшина 2 статьи! – он вскочил и стал притворно вытирать робу Чхеидзе чистой ветошью.

Чхеидзе поморщился, встал и тоже стал отряхиваться от капель грязной воды.

– Ну, ты, Морозов, такой неловкий! Это, может, ты специально своего командира отделения облил грязной водой? – спросил зачем-то покрасневший Чхеидзе.

Внутренне он понимал, что Морозов это сделал специально. Но сейчас он уже начинал злиться на самого себя.

– Никак нет, не специально! Специально я бы вам на голову обрез грязной воды вылил, хотя, конечно, я бы этого никогда не сделал бы, так как я все же дисциплинированный курсант! – понесло Морозова, о чем он сразу же пожалел, и попытался сгладить, – вы все же начальник мой – непосредственный. Это так, случайно сорвалось. Извините, если можете!

Он вздохнул и понял, что не простит его Чхеидзе.

Но Чхеидзе уже заметил, что глаза Морозова все же, несмотря на проскочившую тревогу, смеются. Мелькнули огоньки. Хотя он понимал, что в этой ситуации реагировать на это все же нельзя. Надо налаживать отношения с этим Морозовым, как бы ему не хотелось.

– Да ладно, Морозов, извиняю, если не специально! – стряхнул последние капли с брюк Чхеидзе.

В дверях кубрика, улыбаясь, смотрел за происходящим главный старшина Шорохов со стаканом чая в руках.

– Эй, курсанты! «Зенит» забил, один – ноль! – сказал он, улыбаясь, чтобы оправдать свое присутствие в кубрике и радуясь за успех любимой команды. Из третьего кубрика, где стоял единственный на роту телевизор, доносились радостные вопли курсантов, не пошедших ради матча в увольнение.

– Кому забили? – заинтересовался Морозов, повернувшись к Шорохову.

– Кому-кому? Тбилисскому «Динамо» забили!

– Он что, надо мной специально издевается? – внезапно спросил Морозова Чхеидзе, – то сиди с тобой, контролируй тебя, то тбилисскому «Динамо» гол забили! Он что, не знает, что я грузин? Так, значит, можно надо мной так издеваться? – разошелся Чхеидзе.

Алексей внезапно понял пикантность ситуации, но промолчал.

Чхеидзе, понимая, что не дождется сочувствия от Морозова, улыбнувшись вроде сам себе, почесал затылок.

– Пойду этих австралопитеков усмирять! – и он направился в сторону третьего кубрика, куда уже спешил дежурный по роте Николаев.

Морозов усмехнулся.

– Вот пойми этих начальников! То сажает, то ищет сочувствия. Непонятно.

Чхеидзе уже дошел до дверей, как Морозов громко сказал: